Коринна, или Италия

— Нет, нет, — ответила Коринна, — вы знаете, что он любил вас, что он верил в вашу нежную любовь к нему; вы же сами сказали мне, что это было написано задолго до того, как вы совершили ошибку, в которой вините себя. Послушайте-ка лучше, — продолжала Коринна, пробегая глазами рукопись, которую она еще держала в руках, — послушайте его рассуждения на тему о снисходительности, вот они здесь через несколько страниц.

Мы идем по жизненной дороге колеблющимися шагами, со всех сторон окруженные ловушками; наши чувства обольщаются лживыми приманками; наше воображение сбивает нас с пути обманчивыми огоньками; наш разум извлекает ежедневно из опыта частицу знания, которой ему недостает, и уверенность, которая ему необходима. Столько опасностей при такой слабости, столько различных потребностей при почти полном неумении предвидеть и недостаточных способностях; наконец, столько для нас неведомого в нашей столь коротенькой жизни! Все эти обстоятельства, все эти свойства нашей природы не указывают ли нам, как высоко мы должны ценить снисходительность, эту великую добродетель? Увы! где человек, лишенный слабостей? где человек, которому не в чем себя упрекнуть? где человек, который, оглянувшись на свою жизнь, не почувствовал бы ни раскаяния, ни сожалений? Только тот чужд волнений и страхов, кто никогда не углублялся в себя, кто никогда не оставался наедине со своей совестью.

— Вот, — подхватила Коринна, — вот слова, с которыми ваш отец обращается к вам с небесных высот; эти слова относятся к вам!

— Это верно, — ответил Освальд, — да, Коринна, вы мой ангел-утешитель, вы облегчаете мою душу; но если бы я мог увидеть моего отца хоть за минуту до его смерти, если бы он узнал от меня, что я не оказался недостойным его, если бы он мне сказал, что верит этому, — я бы не терзался угрызениями совести, как величайший преступник, я не вел бы себя столь нерешительно и моя душа, которая не может никому обещать счастье, не была бы так смущена. Не обвиняйте меня в слабости, ведь мужество бессильно перед совестью: оно порождается ею, как же оно может над нею восторжествовать? Даже сейчас, когда надвигается темнота, мне мерещится, что в этих тучах сверкают молнии, угрожая мне. Коринна! Коринна! успокойте вашего несчастного друга или покиньте меня распростертым на этой земле, и, быть может, вняв моим стонам, она разверзнется и примет меня в обиталище мертвых.

Книга тринадцатая Везувий и окрестности Неаполя

Глава первая

Лорд Нельвиль долго пребывал в угнетенном состоянии, закончив свой горестный рассказ, который потряс всю его душу. Коринна нежно пыталась ободрить его, в темноте стала видна огненная река, низвергнувшаяся с Везувия, и она поразила взволнованное воображение Освальда. Коринна воспользовалась этим, чтобы отвлечь его от мучительных воспоминаний, и поспешила увести его к усыпанному пеплом берегу пылающей лавы.