Кормчая книга

Шестнадцатый тор открыл перед ним двери, но не стоит строить иллюзий: те же двери закрылись перед капитаном и штурманом «Афея». Космониты могли руководствоваться чем угодно, их действия невозможно Земля для них – давно покинутая колыбель. Они не поощряют личных контактов с землянами, жестко контролируя подобные контакты. Редкие встречи, как правило, происходят на нейтральных территориях, например, на тех же Галилеевых лунах. Возможно, космониты опасаются за устои Моноучения (Смут так не считал). Возможно, после официальной встречи Смута – члена Большого Совета, и Глоцера – члена Совета Пояса, что-то изменится. В конце концов, грандиозные работы с искусственными протуберанцами Юпитера (интенсивная бомбардировка гиганта, а затем транспортировка выброшенной в протуберанцах материи) требует действительно глобального подхода. Ни Поясу без Земли, ни землянам без помощи космонитов не обойтись.

Смут увидел впереди мостик.

Желто-полосатый, как тигриная спина, он был выгнут. Внизу, под металлическими опорами, звенела вода. Почему-то это напомнило Смуту станцию Калхас на Ио. Может, потому, что перед взрывом он стоял у иллюминатора и видел Европу – угрюмую, насквозь промороженную планету, полосатую, как свернувшаяся оса. Нежно светилось ущербное пятнышко Амальтеи, под нею сиял отраженным светом Ганимед, рябой от бесчисленных кратеров. Юпитер находился по другую сторону Ио, о его постоянном присутствии напоминала лишь пепельная, но вовсе не темная ночь.

Сигнал тревоги взорвался, как разбивающаяся в падении вода.

Смут бежал по узкой трубе перехода, гоня перед собой растерявшихся космонитов. Едкий дым выбивало из узких вентиляционных шахт. Смут на две головы возвышался над самым высоким космонитом, только это помогало ему никого не терять из виду. Потом из вертикальной шахты донесся сорванный голос Ларса Курри:

– Бросай их вниз, Смут!

Смут не оглядывался. Какой смысл?

Он превосходно знал: если огонь прорвется в кислородный отсек, уйти никто не успеет. Все испарятся вместе с металлом перекрытий. Вот он и толкал космонитов в шахту, надеясь, что Ларс хоть кого-то подхватит. Однако, последний космонит мертвой хваткой вцепился в перекрытие люка. Наверное, он боялся высоты. Рыча от ярости, Смут ухватил космонита поперек тела. Он никак не мог понять, откуда в столь хрупком создании столько сил? Он не видел ни глаз, ни даже лица, прикрытого сползшим на лоб капюшоном, но пара светлых прядей мелькнула перед глазами.

Женщина?

Из чего они шьют свои пепельные балахоны?

Тучу искр вынесло из вентиляционной шахты, опалив Смуту затылок и спину, и он злобно заорал, отрывая руки космонитки от перекрытия. Гибкое тело билось под ним, под рукой вспыхивала, жгла руку грудь – ужасное, сводящее с ума ощущение. «Прыгай, Смут!» – орал снизу Курри.

Обняв космонитку, Смут вместе с нею рухнул в мрачную тьму вертикальной шахты.

Почти сразу переход осветился. С адским шипением струя белого пламени выжгла воздух и взорвалась над автоматически задвинувшейся крышкой шахты.

III

Станция Калхас…

Всего полгода назад…

Почему бы той космонитке не оказаться в Шестнадцатом торе?…

Смут поправил тяжелый пояс, все еще остро ощущая свою громоздкость. Он старался ступать как можно легче, но башмаки все равно мяли траву. Наверное, здесь ходят босиком, подумал он. Это не «Афей», это не астероидная стоянка. Это даже не станция Калхас. Конечно, подумал он, в мертвых кристаллических равнинах Ио есть своя прелесть, – выходы натриевых солей и выходы серы придают необыкновенную причудливость пейзажу…

но живая трава…

звон ручья…

крик птицы…

«Ваша комната – третья по коридору.»

Казалось, к Смуту обращается сам жилой блок, невысокие террасы которого уютно проглянули сквозь заросли. Но обращался к нему плектрон. Это его наведенный голос проникал в сознание. В некотором смысле, плектрон являлся суммой знаний, символом и духом Пояса.

Комната ничем не удивила Смута.

Рабочий стол, удобное кресло, рабочий Инфор.

«Какое время займет устранение неполадок на корабле?»

– Примерно сутки.

«Вам разрешено провести двадцать два часа в торе.»

– Только мне?

«Только.»

– Мы можем предложить обитателям Шестнадцатого тора прогулку по «Афею».

«Предложение с благодарностью отклонено.»

– У обитателей тора нет времени на краткую ознакомительную прогулку?

«Шестнадцатый тор занят в плановом эксперименте.»

– Почему капитан и штурман «Афея» не допущены в тор?

«Мы не озвучиваем причины отказа.»

– Я могу встретиться с Глоцером?

«Только на Ио.»

– В Шестнадцатый тор меня пригласил Глоцер?

«Не имеет значения.»

Странно…

Ведь в некотором смысле я спас Глоцера…

Полгода назад в пожаре на Ио жертв могло быть гораздо больше, не вмешайся в происходящее экипаж «Афея»…

Он потер глаза. В последние двое суток он практически не спал.

Час-другой сна, пожалуй, вернет ему силы.

IV