Кормилица по контракту

Уютно светила люстра. Прямо перед Валей на кровати сидела хорошенькая белокурая девушка примерно одного с ней возраста. Она грызла большое зеленое яблоко и болтала спущенными с кровати ногами в огромных, не по размеру шлепанцах. Заметив, что Валя смотрит на нее, белокурая приветливо улыбнулась:

– Доброе утро. Хотя вообще-то уже вечер. Но ты столько спала!

– А сколько я спала? – недоуменно спросила Валя, с трудом ворочая распухшим, непослушным языком.

– Да с тех пор, как тебя привезли вчера утром. – Белокурая доела яблоко и аккуратно положила огрызок в пакет.

Валя пошевелилась и оглядела палату. Помимо белокурой любительницы яблок в ней находились еще три девушки, молодые, не намного старше Вали. Справа от нее полулежала в кровати с потрепанной книжкой смуглая брюнетка со множеством родинок на тонком, нервном лице, возле окна вязала на спицах симпатичная толстушка, чем-то похожая на Верку. Валя пригляделась и различила в ее руках детский чепчик.

Тут же на нее лавиной обрушились воспоминания. Недобрый, пристальный взгляд Галки в магазине, унизительный разговор с Лидией Александровной, жалкий лепет Тенгиза, несправедливые обвинения тетки, режущая боль во мраке пустой улицы. Валя отчетливо припомнила бородатого доктора, его растерянно-виноватый тон, скорбно поджатые губы акушерки.

«Мой ребенок умер», – сказала она про себя и не почувствовала ничего, кроме сонливого отупения.

Девушки между тем продолжали переговариваться, но теперь в их тоне ощущалась некая настороженность. Очевидно, они были в курсе того, что произошло с Валей, и опасались неосторожным словом ранить ее.

Она оперлась на руку и села. Не чесанные больше суток волосы повисли вдоль ее лица слипшимися космами. Валя пошарила глазами в поисках расчески, но ее тумбочка была пуста.

– Я могу тебе дать щетку, – тут же предложила блондинка. – Хочешь?

– Пожалуйста, – хрипло проговорила Валя.

Девушка протянула ей массажную щетку с частыми металлическими зубцами, и она принялась медленно и старательно распутывать непослушные пряди.

– Коса у тебя просто блеск, – похвалила блондинка, поколебалась немного, а затем добавила с нерешительностью: – И вообще… ты не расстраивайся. Все бывает. Ты ж совсем молодая, еще родишь. Вон, у Соньки это второй ребенок, – она кивнула на уткнувшуюся в брошюру смуглянку, – первый родился нежизнеспособным.

– Спасибо, – тихо сказала Валя.

– Не за что. Меня зовут Света. Это Ангелина, – блондинка кивнула на толстушку у окна, – а там, возле двери, Настя. Мы все позавчера родили, и, представляешь, мальчишек. Только у Соньки девочка, зато какая – четыре кило!

Валя поняла: именно Сонька жаловалась на то, что из нее выдавливали ребенка, и вяло кивнула. Света, видя, что разговор не клеится, вытащила из тумбочки новое яблоко и впилась в него острыми мышиными зубками.

Валя постепенно расчесала косу и, не найдя резинки, закрепила ее узлом. Ей снова хотелось спать. Она широко зевнула и прилегла на подушку.

Дверь распахнулась. На пороге возникла маленькая худая женщина с короткой мальчиковой стрижкой, одетая в сестринский зеленоватый халат.

– Девочки, чего лежим? – вопросила она неожиданно громким для ее тщедушного тельца голосом. – Время шесть часов. Сейчас детишек принесут. Ну-ка, подъем, мыться, постели перестилать, быстренько!

Девчонки засуетились, повскакали с кроватей, выстроились в очередь к раковине. Остались лежать только Валя и толстушка Ангелина – та спешно довязывала свой чепчик, вполголоса подсчитывая петли.

– Давай, давай, подымайся. – Сестра-пигалица подошла к ней, потянула за край одеяло.

– Сейчас, Ольга Борисовна, дайте закончить. – Ангелина недовольно мотнула головой.

– После закончишь. – Сестра дождалась, пока девушка отложит вязание и встанет, удовлетворенно кивнула и приблизилась к Вале: – Проснулась? – Голос ее зазвучал мягче, в нем слышались сочувственные нотки.

– Да.

– Вот и хорошо. Жалобы есть?

– Нет. Спать хочется, а так все в порядке.

– Спать – это от уколов, – объяснила сестра. – Меня зовут Ольга Борисовна, если что – я дежурю весь вечер и ночь. Сегодня еще не вставай, а завтра можешь попробовать помаленьку. Поняла?

– Да.

Женщина ушла. Девчонки приглушенно щебетали у крана, потом разлетелись по кроватям, улеглись, скинув халатики и оставшись в одних рубашках.

В палату въехали две прозрачные тележки. Молоденькая румяная сестричка ловко выгрузила из них плотно упакованные кульки и раздала мамочкам. Кто-то из младенцев тут же громко заревел. Это оказалась Сонина дочка.

Соня склонила к кульку свое оливковое лицо, вытянула губы трубочкой.

– Ну, ну, моя сладкая! Мама с тобой. Хочешь молочка? Хочешь, вижу, что хочешь. – Она сунула младенцу тощую грудь с длинным коричневым соском.

Валя отвела глаза в сторону. Девчонки кормили полчаса, шепотом переговариваясь между собой, сюсюкая с детьми и обсуждая, сколько у кого молока.

«А моя девочка мертва, – думала Валя, сосредоточенно рассматривая узор на пододеяльнике. – Она никогда не сможет сосать молоко. И не закричит. И не намочит пеленки».