Кормилица по контракту

Руки тряслись, и она, опасаясь, что может уронить малыша, сунула его в кроватку. Антошка, не привыкший к столь непочтительному обращению, тут же горестно завопил.

– Зачем ты его туда положила? – недовольно проворчала Кира, откладывая спицы. – Знаешь ведь, как ему нравится быть на руках.

– Мне нужно переодеться для кормления, – отрывисто объяснила Валя.

– Дала бы его мне. – Кира уже семенила к кроватке, на ходу приговаривая нежным, воркующим голосом: – Ну что, моя рыбка? Что, птичка? Бросили тебя, бедного, бросила нехорошая тетя Валя! Сейчас, погоди, я тебя возьму.

Валя, радуясь, что Кира отвлеклась и не смотрит на нее, юркнула в занавешенную нишу, где находилась гардеробная, и принялась стягивать с себя нарядные шмотки.

Она не знала, как ей быть. Выполнить просьбу Вадима, спуститься к нему? Стать его любовницей, не рассчитывая на что-то слишком серьезное, – так, как это делала Верка? Она ведь сама мечтала об этом тайком от себя, для этого и наряжалась, и красилась.

Хорошо. А что потом?

– …Валь! – крикнула из комнаты Кира. – Ты там уснула, что ли? Мы хотим кушать!

– Да, да, сейчас. Иду. – Валя скинула блузку, набросила на голое тело шелковый халатик и вышла из-за занавески. – Иди сюда, мой сладкий! – Она протянула к Антошке руки.

Тот расплылся в счастливой улыбке, что-то залопотал, завертел головкой.

– Смотри-ка, – удивилась Кира, – узнает.

– Еще бы ему не узнавать того, кто его поит молочком по пять раз на дню, – засмеялась Валя, прижимая к себе малыша.

От Антошки вкусно пахло сладким, молочным духом, тельце было теплым и мягким. Держа его у груди, Валя немного успокоилась, расслабилась.

Какая разница, что будет потом? У нее есть Антошка, и это главное. Вот его она любит по-настоящему, нисколько не сомневаясь и ничего не опасаясь. И малыш платит ей взаимностью. А Вадим… он же всего-навсего мужчина. Так почему ей, женщине, не попробовать то, чем надлежит заниматься с мужчинами?

Кира сидела рядом на диване, наблюдая, как ребенок жадно опустошает грудь.

– Хорошо погуляли? – Ее вопрос прозвучал искренне, безо всякого подвоха.

– Как обычно, – коротко ответила Валя.

– Обычно ты не выглядишь такой взволнованной. У тебя лицо горит.

– На улице ветер.

– От летнего ветерка не бывает румянца, – резонно возразила Кира. – Вы не поссорились?

– Нет. Вовсе нет. – Валя потихоньку высвободила затекшую руку и пошевелила пальцами. – Мы… просто разговаривали.

– Просто разговаривали! – Кира взглянула на нее с укоризной. – Дорогая, я, безусловно, человек строгих правил, но не такой уж синий чулок, как тебе кажется. Кого ты хочешь обмануть? Саму себя? Я же вижу, вот уже месяц, как смотрит на тебя Вадик, какая ты приходишь после ваших «прогулок при луне». Очевидно, сегодня он оставил разговоры и перешел к решительным действиям. Я угадала? – Она добродушно улыбнулась.

От ее улыбки у Вали потеплело на сердце. Как все-таки хорошо, что есть Кира, которая все видит, понимает и никогда не осуждает ее, как остальные.

– Кирочка, – прошептала она срывающимся голосом, – Кира, я… не знаю, что делать. Меня… тянет к нему, ужасно тянет! И он… он велел прийти сегодня… когда Антошка уснет.

– Так в чем же дело? – Кира удивленно подняла выщипанные в ниточку брови. – Иди.

– Но ведь это… нехорошо. Ты первая будешь думать обо мне невесть что.

– Я? Почему? Ты имеешь в виду Лику?

Валя молча кивнула и потупила взгляд.

– Милая, это ребячество с твоей стороны. Во-первых, какое я имею право контролировать Вадима? Он взрослый, самостоятельный мужчина, мы все тут живем на его средства. А во-вторых… почему ты так уверена, что Лика была бы рада, если бы после ее смерти муж сделался монахом и дал обет безбрачия?

– Так мне… – нерешительно начала Валя, слегка ободренная ее словами.

– Идти и не раздумывать, – перебила Кира твердым, убежденным тоном. – Все равно рано или поздно это произойдет, от судьбы не убежишь.

– Ты считаешь это судьбой? – Валя смотрела на подругу широко распахнутыми глазами.

Подбородок Киры напрягся, уголки ее губ едва заметно дернулись. Она отвела взгляд к окну.

– Да. Считаю.

Вале показалось, что ее голос звучит неестественно звонко, будто Кира изо всех сил старается сдержать слезы. Видимо, она опять думала о Лике, снова в сотый раз переживала ее смерть, испытывала невыносимую боль оттого, что подруги больше нет, а жизнь продолжает идти своим чередом.

– Прости, – виновато и мягко произнесла Валя и погладила ее плечо.

– Перестань. – Кира усилием воли сбросила с себя уныние и вымученно улыбнулась. – Давай мне ребенка, я его уложу. А сама займись приготовлениями к вечеру.

– Спасибо. – Валя чмокнула ее в щеку. – Ты прелесть. Ты правда не осуждаешь меня?

– Правда. – Кира забрала у нее спящего, сытого Антошку и понесла в кроватку.

– Пойду приму душ, – проговорила Валя, поднимаясь с кресла.