Корни

Сначала рассказ отца. Каганович был не просто наркомом, а еще и членом Политбюро, наверное поэтому по его вызову они полетели на самолетах. Их троих нарком принял вечером и сразу поставил задачу — увеличить выпуск авиабензина. Оказалось, что ВВС РККА не хватает горючего. Финнам хватает, а нашим, со вторым в мире объемом добычи и переработки нефти — нет. Как увеличить ресурсы? Все трое приглашенных к наркому экспертов были специалистами по ректификации и обсуждали они проблему именно с этой стороны. Отец спустя тридцать лет после совещания сохранил удивление, что Каганович (из сапожников ведь вышел!) продемонстрировал некоторое знакомство с нефтяной терминологией, задавал вполне разумные вопросы об орошении колонн и, в общем, был на уровне. Кое-какие направления выхода из ситуации у них тогда наметились.

Я спорил с отцом, говорил ему, что тут нечем восхищаться. Удивительно, конечно, что нарком понимает, что такое флегмовое число, но ведь он еще и член Полибюро, это он вместе со своими коллегами принял решение начать войну, в ходе которой внезапно выяснилось, что для самолетов почему-то нет бензина. А в самом деле — почему? Разговор мы тогда не окончили, но мне кажется, что Александр Сергеевич не хотел эту тему додумывать до конца или не хотел об этом говорить со мной. Потом я разбирался сам и понял, в чем было дело.

Советско-финскую война РККА начала с бомбардировок городов. Это еще только входило в военные обычаи. Легион “Кондор” очень осуждали за Мадрид и Гернику, а уж потом были разрушение Ковентри, Роттердама, Гамбурга, Софии, Ленинграда, Дрездена и Токио. Постепенно отличились все участники драмы, в том числе и мы.

Первая бомбежка Хельсинки 30 ноября стала самой убойной. 350 авиабомб, 97 трупов. В последующие годы мир узнал о гораздо более сильных бомбардировках, но эта была одной из первых. Сообщение о разрушении Хельсинки и бомбежке других городов, гибели мирных жителей, фотографии руин потрясли мир. Президент Рузвельт немедленно направил протест советскому послу в США, вроде, как хотел устыдить. Не сумел. Вячеслав Михайлович Молотов ответил в интервью “Известиям”: “Советская авиация не бомбила и не собиралась бомбить город, но наше правительство уважает интересы народа не меньше, чем любое другое правительство. Конечно, из Америки, находящейся более чем за 8 тысяч километров от Финляндии, это не заметно”. Уел Рузвельта, одним словом. Остро так и с чувством собственного достоинства, переходящего в глубокое удовлетворение. В том же духе на запрос из Лиги Наций Народный комиссар иностранных дел сообщил, что “Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финляндскому народу. Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой, с правительством которой 2 декабря с.г. им заключен договор о взаимопомощи и дружбе…. В настоящее время мы совместными (с тов. Куусиненом) усилиями… ликвидируем опаснейший очаг войны, созданный в Финляндии ее прежним правительством”. Чтобы было понятно, Демократическая Финляндская Республика — это марионеточное как бы государство, созданное на захваченной в первый день войны территории Финляндии, конкретно в Келомяках-Комарово под руководством как раз Отто Куусинена, до и после этого — секретаря Исполкома Коминтерна.

14 декабря 1939 г. из-за бомбежек финских городов Советский Союз был исключен из Лиги Наций. Ну, это бы еще не горе. Ведь наши новые друзья — Гитлер, Муссолини, японцы — давно сами поуходили из Лиги, которая уже представляла собой в ту пору демократический дискуссионный клуб пожилых джентльменов. Но второе следствие, гораздо менее известное широкой публике, было действительной неприятностью — 4 ноября 1939 г. Конгресс США утвердил новый Закон о нейтралитете, а в начале декабря Госдепартамент включил Советскую Россию в список “морального эмбарго”, список стран-агрессоров, в которые запрещался экспорт из США военных материалов, в том числе авиационного бензина, его компонентов и технологий их производства. А это были довольно серьезные потоки. По данным журнала “Ойл энд Гэз”, опубликованным в декабре 1939 г., ноябрьские поставки авиабензина составили 317 тыс. баррелей, или 38 тыс. т. Собственное советское производство в 1939 г. — примерно 60 тыс. т в месяц. То есть, эмбарго было равноценно одномоментному выходу из строя более 60 % наших заводских мощностей. Начнешь тут собирать специалистов по всей стране!