Корни

Когда высокий тубоб отвязал его от коротких колышков, Кунта несколько часов изо всех сил пытался поднять руки – но безуспешно. Они казались слишком тяжелыми. Кунта не сдавался. Он с мрачным видом возвращал рукам чувствительность, сначала сгибая палец за пальцем, потом сжимая кулаки. И в конце концов смог поднять руки. Потом он начал приподниматься на локтях. Когда ему это удалось, он часами оставался в таком положении, глядя на повязку на своей стопе. Нога была здоровенной, как «панкин», но повязки были не такими окровавленными, как раньше. Но когда он попытался приподнять колено покалеченной ноги, оказалось, что терпеть такую боль невозможно.

Свою ярость и обиду Кунта выплеснул на Белл, когда она пришла к нему в следующий раз. Он кричал на нее на мандинго и, выпив воду, швырнул оловянную кружку на землю. Только потом он понял, что впервые с момента прибытия в землю тубобов заговорил с кем-то вслух. И это привело его в еще большую ярость. Он вспоминал добрые глаза Белл – она совершенно не обратила внимания на его грубость.

Однажды, когда Кунта пробыл в этой хижине почти три недели, тубоб заставил его сесть и начал разматывать повязки. Нижние слои были покрыты густым желтоватым веществом. Когда тубоб снимал последний слой, Кунта изо всех сил сжал челюсти. Но, увидев свою распухшую ступню, от которой осталась одна пятка, покрытая толстой коричневой коркой, он не смог сдержать крика. Побрызгав чем-то на рану, тубоб перевязал ее легкой повязкой, взял свой черный чемоданчик и быстро ушел.

Два дня Белл делала то же самое, что и тубоб. Она мягко что-то приговаривала, а Кунта морщился и отворачивался. На третий день тубоб вернулся. Сердце Кунты воспряло, когда он увидел, что тубоб принес с собой две крепкие прямые палки с перекладинами наверху. Он видел, как в Джуффуре с такими ходили раненые. Зажав палки под мышками, тубоб показал ему, как нужно ходить, не наступая на больную ногу.

Кунта не двигался, пока тубоб и Белл не ушли. Потом он заставил себя подняться, опираясь о стену хижины. Он долго стоял, пока не убедился, что нога держит его. Кунта попытался зажать палки под мышками, но прежде чем ему это удалось, он уже весь взмок от пота. Покачиваясь и не отходя от стены для поддержки, он сделал несколько неловких прыжков с опорой на палки. Из-за перевязанной ноги он постоянно терял равновесие.

Когда на следующее утро Белл принесла ему завтрак, Кунта заметил на ее лице довольное выражение – она увидела следы от палок на земляном полу. Кунта нахмурился, ругая себя за то, что забыл стереть эти следы. Он не притронулся к еде, пока женщина не ушла, а потом быстро все съел, зная, что теперь ему потребуются силы. Через несколько дней он уже свободно перемещался по хижине.

Глава 51

Ферма, на которой оказался Кунта, сильно отличалась от той, где он жил раньше. И Кунта заметил это в первый же день, когда смог на костылях выбраться из своей хижины и оглядеться. Низкие хижины черных были аккуратно побелены и находились в гораздо лучшем состоянии, чем на прежней ферме. В его хижине был небольшой стол, на стене висела полка с железной тарелкой, флягой и тубобскими приборами для еды, названия которых он наконец выучил: «ложка», «вилка» и «нож». Кунте казалось очень глупым, что тубобы оставили ему эти предметы. Матрас на полу был толще, чем раньше, стеблей кукурузы на него не пожалели. Возле некоторых хижин были даже небольшие огородики, а рядом с той, что располагалась ближе всего к большому дому тубобов, был устроен яркий круглый цветник. Из дверей своей хижины Кунта мог видеть всех, кто куда-то шел. Когда его кто-то замечал, он сразу же ковылял обратно в хижину и оставался там какое-то время, прежде чем снова выбраться наружу.

По запаху Кунта вычислил уборную. Каждый день он терпел, пока большинство черных не отправится на работу, и лишь тогда, убедившись, что рядом никого нет, быстро ковылял к уборной, а потом так же быстро возвращался обратно.

Через пару недель Кунта начал добираться чуть дальше, до хижины поварихи, которая готовила для рабов. К его удивлению, это была не Белл. Как только он смог выходить из хижины, Белл перестала приносить ему еду – и даже заходить к нему. Он гадал, что с ней случилось, а однажды увидел, как она выходит из большого дома. Но она либо его не заметила, либо притворилась, что не заметила, и просто прошла мимо, направляясь в уборную. Значит, и она оказалась такой же, как все – он всегда это знал. Кунта реже стал видеть высокого тубоба. Обычно он приезжал на повозке с черным верхом, запряженной двумя лошадьми, которыми правил черный кучер.