Корни Гедониста (СИ)

Прибыв в Эсгарот, эльфы потеряли Беорна из виду. Впрочем, им уже было не до него: бургомистр, желая заручиться дружбой могущественного короля эльфов, принял их с распростертыми объятиями. Что ни день он устраивал пиры, всевозможные забавы и великолепные фейерверки в их честь. Певцы и музыканты, жонглеры и акробаты, купцы и ростовщики, красивые женщины и юноши беспрестанно вились вокруг короля и его спутников в надежде на их щедрость. Захваченные бесконечным празднеством, эльфы предавались наслаждениям Озерного города и рады были забыть о засаде варгов, своем странном спасении и небывалом пристанище. Но Орофер не забыл — и изредка, когда на город опускались сумерки, ему чудилось, что по дощатым улицам Эсгарота бродит исполинская медвежья тень.

Слуга аккуратно расставлял на столе графин вина, бокал к нему, вазочку с черносливом и блюдо с ореховыми, вишневыми и кремовыми пирожными. Рассеянно поглаживая плечо, Орофер наблюдал за отражением юноши в зеркале. Тот был хорош собой: очень высок для человека, строен и тонок в талии — должно быть, полукровка, каких немало появлялось на свет в процветающем торговом городе, известном своими свободными нравами. Светло-русые прямые волосы обрамляли узкое лицо с правильными, тонкими чертами; черные одежды подчеркивали благородную белизну кожи. У него были красивые руки с длинными пальцами, длинные крепкие ноги с небольшими ступнями — лишь плечи, пожалуй, чересчур узкие, портили впечатление. Юношеская грациозность слуги напомнила Ороферу о сыне. Он подумал о Трандуиле, о его любви и нетерпеливой молодой страсти — и о том, сколь велика будет радость принца, когда он, Орофер, вернется во дворец. Он наконец-то введет Трандуила в свою опочивальню и овладеет им, как подобает, на парадном королевском ложе… и в объятиях своего прекрасного сына позабудет о постыдном наслаждении, что испытал с Беорном.

Закончив с сервировкой, слуга вновь взял со стола поднос и, казалось, намеревался уйти, но отчего-то застыл, словно завороженный глядя на короля Орофера. Орофер усмехнулся уголком губ. Разумеется, это был не первый юноша, которого сразили красота и величие короля Зеленолесья — но после ночи в полной власти Беорна Орофер жаждал доказательств собственной мужественности и королевского могущества. Восхищение во взгляде слуги пришлось по душе тщеславному королю. Он неторопливо отвернулся от зеркала и произнес своим обычным повелительным тоном:

— Юноша. Подойди, — Орофер сделал небрежный знак приблизиться.

Лицо слуги на мгновение осветилось радостью и даже, как почудилось Ороферу, надеждой. Поставив поднос обратно на стол, юноша подошел к королю эльфов и облобызал перстень на протянутой для поцелуя руке.

— Ваше Величество, я хотел… Я хотел сказать вам… — пролепетал он. — Я должен был признаться в этом раньше, в первый же день, когда вы прибыли в город… Но… я не осмелился…

Снисходительно улыбнувшись, Орофер провел ладонью по его нежной щеке, обвел большим пальцем губы.

— Довольно, — прервал он юношу. — Мне не нужны твои признания: за свою долгую жизнь я их наслушался предостаточно. Лучше подумай о том, как угодить мне, — он чуть наклонился к слуге и поцеловал в приоткрытые губы.

Юноша уперся ладонями ему в грудь, точно хотел высвободиться, но вскоре сдался и с нежным вздохом ответил на поцелуй, обвив руками шею короля. Некоторое время Орофер позволял слуге целовать его, наслаждаясь его осторожными, трепетными прикосновениями. Тело юноши чутко вздрагивало под пальцами короля. Кожа приторно пахла ароматными притираниями, но его собственный свежий запах юности вновь напомнил Ороферу о Трандуиле. На миг безымянный смертный слуга увиделся королю поразительно похожим на зеленолесского принца. Орофер счел эту схожесть занятной. Отстранившись от юноши, он отвел пряди волос от его лица. Юноша смотрел на него испуганно и выжидающе. Он и вправду очень походил на Трандуила — но в лице полукровки было нечто неуловимо-неприятное, резковатое, придающее привкус горечи его красоте. Быть может, всё из-за глаз — светло-серых, прозрачных, которые в сочетании с темными ресницами и бровями выглядели несколько странно. Взволнованный пристальным взглядом короля, юноша прерывисто дышал — и через миг Орофер опять захватил его мягкие губы, проникая языком ему в рот.

Привычным ловким движением король повернул слугу спиной, наклонил — тому пришлось опереться локтями о стол — и, надавив на талию, заставил прогнуться. Мысли о Трандуиле и о том, что этот юноша так похож на прекрасного лесного принца, возбудили Орофера. Он никогда не питал слабости к покорным любовникам, готовым беспрекословно выполнять любую прихоть своего возлюбленного; но сейчас Ороферу было просто необходимо вновь почувствовать себя всесильным владыкой. Он надеялся, что это вытравит из его тела память о Беорне.

Приспустив со слуги штаны, Орофер зачерпнул жирного, густого крема с пирожного и раздвинул юношеские ягодицы. Слуга умоляюще посмотрел на короля через плечо.

— Нет, пожалуйста, не надо… Вы же не знаете… — выдохнул он.