После этой сцены ужин превращается в немую сцену. Добродушие молодого человека испаряется. Он играет с едой и отвечает на наши вопросы односложно.
Пока Дюран не заговаривает о нападении в Торрите Тиберине.
Внимание герцога мгновенно возвращается.
— Создание, напавшее на вас… то, что общалось посредством мыслей… У вас нет от него никакого трофея?
— Как-как?
—
— Мы не собираем трофеи.
У молодого герцога очень разочарованный вид.
— В моем музее нет ничего подобного…
— В каком музее? — спрашивает Дюран.
— Мой музей природных редкостей. Позже я покажу вам его, если хотите. Но сейчас расскажите мне об этих странных созданиях.
Дюран пожимает плечами:
— Мне особенно нечего рассказывать. Я их вижу — я их убиваю. Может быть, капрал Битка мог бы рассказать вам немного больше.
Молодой капрал в смущении сглатывает слюну.
— Мне… мне тоже особо нечего сказать. То есть, я сам не понимаю, что произошло со мной… Оно как будто говорило в моей голове… Я был как заморожен. Я не мог пошевелиться. Даже глаза закрыть не мог…
— Но что говорило это создание?
Битка опускает глаза.
— Ничего. Глупости.
— Глупости? Какие глупости?
Капрал украдкой смотрит на доктора Ломбар.
— Ничего. Я не помню.
Герцог настаивает. Требует описать странное существо в мельчайших подробностях. Он просто прирожденный следователь: какого оно было роста? Как оно двигалось, резко или плавно? Были ли у него видные невооруженным глазом органы чувств? Было ли оно обнажено?
Егор отвечает, как может, и время от времени доктор Ломбар вступает в разговор и уточняет некоторые детали. Герцог слушает нетерпеливо, повторяет, требует объяснений. Потом без предупреждения встает, медленно и косо.
— Идемте. Я покажу вам кое-что. Вам понравится!
Туччи встает следом за ним.
Все уродливое тело герцога охвачено нелепым исступлением, когда он семенит по коридорам. Боком, почти как рак.
— Следствие радиации? — шепотом спрашиваю я Ломбар.
— Не думаю. Больше похоже на генетическое нарушение. У вас есть представление о том, куда он нас ведет?
— Я надеялся, что оно есть у вас…
Мы идем по длинным темным коридорам. Может, у жителей Урбино и есть солнечные батареи, но фабрики лампочек им, кажется, не досталось…
В коридорах чисто, хотя в некоторых углах пахнет плесенью. Вода стекает по одной из стен, собираясь в эмалированный таз.
Представляю себе, как непросто починить протекающую крышу. Что уж говорить о каких-то там монстрах.
— Входите, входите, — говорит Герцог, показывая на высокую массивную дверь, которую он открыл длинным, сантиметров в десять, ключом.
Мы входим.
21
МУЗЕЙ ГЕРЦОГА
Был такой старинный штамп: «у меня нет слов, чтобы описать это».
В эти две недели он столько раз приходил мне в голову.
Но никогда, никогда так, как в этот момент.
Зал, в который мы входим, необъятен, и это становится ясно уже по эху, которое производят шаги по отбитому и облупленному во многих местах паркету. Я получаю четкое представление о том, насколько он велик, когда герцог нажимает на выключатель и на потолке загораются длинные неоновые трубки. Пара из них мигает и жужжит, как лежащее на спинке раненое насекомое.
Я открываю рот от удивления.
По периметру стен стоят стопки разнообразных картин. Они сняты со стен, чтобы освободить место для вызывающих ужас предметов.
Вонь в зале почти невыносима.
И это неудивительно.
Бальзамировавший стоящие в середине зала существа, должно быть, не был большим специалистом. Об этом говорит как запах разлагающегося мяса, так и нелепые позы, в которых застыли эти создания. Я с ужасом узнаю три существа, идентичные тем, которые напали на меня на дне мертвого бассейна.
Есть еще собака с тремя головами, две из которых маленькие, как опухоли: Цербер, который при жизни, должно быть, выл от боли при каждом движении, судя по странному изгибу его спинного хребта. Я стараюсь чересчур долго не смотреть на нее, а особенно — не смотреть на герцога. Но юноша просто слишком одержим, чтоб обращать на нас внимание. Он мечется от одной диковинки к другой, показывая на них пальцем, поглаживая этих уродов, как тело возлюбленной.
— Смотрите, вот это, видите? Это на прошлой неделе принесла мне команда охотников. Смотрите!
Нечто, уложенное на подстилку, обернуто прозрачным пластиком. Оно кажется медузой, пока не понимаешь, то этот огромный предмет — лицо, с глазами размером с блюдца.
— Захвачено на холмах недалеко от Пеннабили. Прекрасные охотники! В знак благодарности я освободил их поселение от дани на целый год.
Даже через пластик от экспоната исходит запах, ужасный до тошноты.
— Завтра Туччи начнет бальзамировать ее. Ты позволишь мне помочь тебе, Туччи?
— Как пожелаете, синьор герцог. Хоть я и считаю, что…
— Мне не терпится начать!
Внимание герцога рассеянно, поверхностно и готово отвлечься на любой пустяк.
— Вот там, смотрите! Это одна из жемчужин моей коллекции.