Корни тайны

В день судебного заседания Станислав вместе с Петром и Викторией приехали в суд заранее. Если бы они хотели, чтобы дело получило освещение в прессе, им даже не пришлось бы ничего для этого делать — журналисты уже столпились около входа в здание суда. Увидев адвоката Белогорова и его коллег, журналисты окружили их, но буквально через 2 минуты они стали расходиться с разочарованными выражениями лиц — потому что за эти 2 минуты адвокат Белогоров, отвечая на их вопросы, спокойно и размеренно повторил то, что говорил им в течение предыдущих дней. И ни словом больше.

Видно было, что журналисты ворчат, не переставая удивляться, что же это за адвокат, который отказывается от возможности покрасоваться перед телекамерами.

Станислав, Виктория и Петр прошли рамку на входе в суд, записались у пристава и поднялись на второй этаж. Адвокаты ответчиков уже были там, все с формальной вежливостью поприветствовали друг друга.

Эта вежливость не могла скрыть их ликование, ведь смерть Романа Комина, не оставившего наследников ни по закону, ни, судя по всему, по завещанию, должна была рано или поздно привести к прекращению данного судебного процесса, с проигрышем которого они уже, видимо, смирились. И вот тут — такая удача: смерть истца. И никто ни в чем не мог подозревать их доверителей: раз уж адвокат Белогоров, поверенный Романа, твердо заявил об отсутствии признаков насильственной смерти своего доверителя — значит, так оно и есть. Дело будет закрыто. Поэтому они с явным сочувствием смотрели на Станислава, ведь он так рьяно вел этот процесс — который теперь неудержимо приближался к неожиданно-бледному бесславному для адвоката умершего истца завершению.

А на Станислава невозможно было смотреть без сожаления — он не мог скрыть своего огорчения тем, что вся так удачно выстроенная им система переговоров и судебных процессов растворилась, как сладкая вата во рту.

Адвокат Белогоров был настолько расстроен всем происходящим, что приехал в суд в черных очках. Некоторые журналисты поспешили прокомментировать это предположением о том, что Белогоров накануне крепко поминал свои провалившиеся планы.

С опозданием всего лишь на 7 минут секретарь объявила, что стороны по делу приглашаются в зал.

Черные очки Станислав снял только перед входом в зал судебного заседания. Лицо у него было сильно уставшее, он выглядел явно невыспавшимся. Петр Михайлов и Виктория Матвеева выглядели получше, немного пободрее, но тоже — уставшими.

Вид всей их группы вызывал искреннее сочувствие у нейтральных наблюдателей, и плохо скрываемое злорадствование — у заинтересованных лиц.

Когда они зашли в зал, Станислав увидел, что судья уже сидит на судейском месте — и все явно выжидательно смотрят на него. При всем том, что его действия в этом заседании были ожидаемо-очевидны, вот тут он решил не торопить события, поэтому вместе со своими коллегами расположился за столом, разложил бумаги (по привычке перевернув их тыльной стороной вверх), повернулся в сторону судьи — и точно так же стал молча смотреть на него.

Через 4 секунды такой сцены судья, поняв, что Станислав не хочет ничего нарушать в процессуальных правилах, объявил заседание открытым.

— Слушается дело по иску Комина Романа Геннадьевича к Маргарите Борисовне Лировой о недействительности завещания. Истец…

Тут судья не выдержал и, посмотрев на Станислава, проложил свою речь не в полном соответствии с Гражданским процессуальным кодексом:

— … отсутствует. Представитель истца, — вновь взгляд в сторону Станислава, — адвокат Белогоров.

Станислав при этом привстал и слегка поклонился в сторону судейского стола. В руках он держал мобильный телефон; видно было, что он заметно нервничал из-за этого процессуального действия и той роли, которую он вынужден выполнять. Со стороны казалось, что он что-то пишет в телефоне, или даже играет в нем — от волнения. Судья хотел сделать ему замечание, но решил в таком положении, с учетом неожиданного поворота дела его доверителя, не проявлять к нему строгость, и сделал вид, что не замечает эти игры.

— Ответчица? Представители ответчицы?

— Представители ответчицы явились, — сказав, привставая, адвокат Долгорукиев. Он просто сиял от удовольствия, участвуя в этом заседании, и уже не мог скрывать своего ликования по поводу неожиданной победы в этом процессе.

Маргарита не явилась. Она звонила накануне Станиславу в надежде, что это какая-то шутка, или хитрость, и что Рома жив. Не получив ожидаемого ею опровержения того, что Роман умер, она разрыдалась. Как бы то ни было, они с Романом были родственниками, и в общении лично между ними сложностей не было. Трудно сказать, как сложилось бы их общение, если бы Рита стала мачехой Ромы, но — это не случилось.

А теперь и Рома умер.

Станислав сказал Рите не приезжать в заседание.

— Хорошо. У сторон будут ходатайства до начала судебного разбирательства?