Корни тайны

Судья пристально взглянул на Станислава, и все в зале (кроме Петра и Виктории, спокойно и ровно смотревших прямо перед собой), не скрываясь, повернули взоры в сторону Станислава. Тут уж он не имел ни моральной, ни процессуальной возможности промолчать.

— Ходатайства, препятствующие рассмотрению дела, имеются? — спросил судья, явно напирая на слово «препятствующие».

Станислав помедлил, держа обеими руками мобильный телефон и всматриваясь в монитор, что-то прочитал в нем, потом вдруг решительно отложил телефон, встал и начал говорить:

— Уважаемый суд, ходатайствую о приостановлении производства по делу.

Парусекундное, но зато всеобщее замешательство стало ответом зала на это ходатайство. Адвокаты ответчицы забеспокоились: они ведь знали, что Белогоров никогда не отступает, поэтому понимали, что пока определение о прекращении производства по делу не вынесено и не вступило в законную силу, расслабляться не стоит — а ведь они уже радостно расслабились.

Судья преодолел шоковое состояние первым, но все же с нескрываемым удивлением спросил:

— Вы ходатайствуете о приостановлении?

— Да, уважаемый суд, о приостановлении.

— Не о прекращении?

— Нет, уважаемый суд, не о прекращении.

— Но почему? Ведь общеизвестно, что у Вашего доверителя нет наследников? — судья был так удивленно-взволнован, что материалы прессы стал толковать как общеизвестный факт.

— Уважаемый суд, у Романа Геннадьевича нет родителей, он не женат, и у него нет детей. Это так. Но у него могут быть боковые, более далекие родственники. И он мог оставить завещание. Поэтому я не могу утверждать отсутствие универсального правопреемства после смерти Романа Геннадьевича.

Адвокаты другой стороны так нервничали, что от напряжения стали раздражаться. Тут такая взвинченная ситуация — а Белогоров умничает и изводит их обозначением терминов из юридической теории.

Судья уточнил:

— Вы что-то знаете о его родственниках?

— Да, о родственниках — знаю. Ответчица по настоящему делу, Маргарита Борисовна Лирова, к примеру, его троюродная сестра — но его наследником не является, так как с позиции Гражданского кодекса России это родство не является основанием для призвания родственника к наследованию по закону.

Станислав должен был признаться хотя бы самому себе, что злорадственное самодовольство, распиравшее адвокатов ответчицы, когда они холодно и высокомерно приветствовали его сегодня перед залом суда — его задело. Поэтому он не мог отказать себе в удовольствии немного потроллить их.

Но они и без его троллинга были одновременно и в раздражении, и в смятении и растерянности; некоторые из них побледнели; и все они подавленно молчали.

Это одинаково касалось всех адвокатов ответчицы.

Судья продолжил разбираться в неожиданном казусе:

— Но Вы можете назвать этих возможных наследников?

— Нет, уважаемый суд, не могу их назвать, так как не могу знать их. Но предполагаю, что они могут быть.

— Но мне нужны основания для приостановления. Кто-то должен заявить о процессуальном правопреемстве. Есть у Вас полномочие от правопреемника? — подозрительно, но одновременно с надеждой спросил судья Белогорова.

— Нет, уважаемый суд, таких полномочий у меня нет.

— Тогда суд, совещаясь на месте, вынужден отклонить Ваше ходатайство как, к сожалению, необоснованное.

Наступила пауза. Все переводили дыхание. Адвокаты ответчицы, несмотря на отклонение неожиданного ходатайства представителя умершего истца, даже не приободрились — настолько они были подавлены.

Станислав как-то встрепенулся и продолжил:

— Уважаемый суд, тогда я ходатайствую об отложении судебного разбирательства.

— На каком основании?

— Уважаемый суд, строго говоря, у меня отсутствует свидетельство о смерти моего доверителя. Поэтому — строго говоря — я не имею документов, чтобы объяснить отсутствие Романа Геннадьевича на заседании.

— Ну и что? Вы его представитель.

— Но если он умер, как об этом было сообщено, то моя доверенность утратила силу, и мои полномочия прекратились. Прошу запросить орган ЗАГС о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича.

Судья явно колебался. Зная адвоката Белогорова, он понимал, что тот ничего не делает просто так; и еще он знал, что адвокат Белогоров никогда не врет. Но тут вроде бы все знают уже — вся страна знает — что Роман Комин умер, и потому дело можно прекратить (и — списать в архив, как интересное, но, по счастью, незатянувшееся).

В то же время действительно никто из участников процесса документов о смерти истца не представил, а без них прекратить дело невозможно.

Судья как бы встрепенулся и сказал:

— Суд, совещаясь на месте, определил: ходатайство адвоката Белогорова, являющегося представителем истца Комина по ордеру…

Судья пропустил упоминание доверенности, но при этом явно сделал упор на упоминание ордера. Станислав слегка заметно наклонил голову в сторону суда.

— … об истребовании в отделе ЗАГС информации о регистрации факта смерти Комина Романа Геннадьевича удовлетворить. Разбирательство дела отложить на…

Судья полистал ежедневник и назвал дату. Все присутствующие напряженно молчали.

— Заседание закрыто.