Коробка в форме сердца

— Не надо! Папа, руку не надо!

— Будешь знать, — сопя, отозвался отец.

Снова грохот, куда громче прежнего, будто в радиостудии с маху захлопнули дверь, Джастин, мальчишка из радиоприемника, пронзительно вскрикнул — раз, другой, и его крик вытолкнул Джуда наружу, навстречу холодной ночи.

Промахнувшись мимо ступеньки, он споткнулся, упал, здорово ушиб колени о мерзлую землю подъездной дорожки, но тут же вскочил, пробежал еще два шага, снова споткнулся и упал на четвереньки прямо перед пикапом Крэддока, перед брутальным стальным переплетом кенгурятника с парой дополнительных прожекторов.

Фасад дома или передок машины нередко похож на человеческое лицо. Так было и с «шеви» Крэддока. Прожектора казались яркими, слепыми, вытаращенными во всю ширь глазами безумца, а хромированная решетка радиатора — зловеще оскаленной пастью, полной серебристых зубов. Пожалуй, Джуд нисколько не удивился бы, если б машина, скрежеща резиной по гравию, бросилась на него, однако пикап мертвеца даже не думал трогаться с места.

Бон с Ангусом, лая без умолку, прыгали на стальную сетку вольера, и в их утробном рыке, рыке ярости пополам с ужасом, слышалось извечное, знакомое всякому псу с первобытных времен:

— Видишь клыки? Не суйся, а то укушу! Не суйся: я злее, страшнее!

Поначалу Джуду подумалось, будто лают они на пикап, но, заметив, что взгляд Ангуса устремлен ему за спину, Джуд оглянулся назад. Остановившийся на пороге офиса Дэнни, дух Крэддока поднял черную шляпу-федору и аккуратно водрузил ее на голову.

— Вернись сынок. Немедля вернись, — сказал мертвец.

Но Джуд, стараясь не слушать его, целиком сосредоточился на лае собак. Раз уж только их гавканье и развеяло чары Крэддока там, наверху, в студии, значит, теперь самое важное в мире — добраться до них, хотя Джуд ни за что не сумел бы объяснить кому-либо, включая себя самого, отчего это настолько важно. Услышав их голоса, он сумел вспомнить собственный голос, и этого ему было довольно.

Поднявшись с гравия, Джуд со всех ног помчался к вольеру, упал, поднялся, побежал дальше, споткнулся о кромку подъездной дорожки, снова всей тяжестью рухнул на колени, пополз по траве. Силы иссякли настолько, что больше не встать, студеный воздух жег рану в левой ладони.

Джуд оглянулся назад. Крэддок шел за ним следом с золотой цепочкой в руке. Бритва на конце цепочки качнулась из стороны в сторону, ослепительно засверкала серебром, рассекая ночную темень. Сверкающий маятник завораживал, намертво приковывал к себе взгляд, вытягивал из головы мысли… но в следующий миг Джуд с лязгом врезался в проволочную сетку вольера, рухнул на бок, перевернулся на спину.

Упал он прямо к порогу распашной калитки, ведущей из вольера наружу. Ангус, закатив глаза под лоб, ударил в сетку грудью с другой стороны. Бон, замершая без движения за его спиной, заливалась размеренным, хриплым, настойчивым лаем. Мертвец спокойно, едва не с ленцой, шагал к ним.

— Едем, Джуд, — сказал дух Крэддока. — Прокатимся по ночной дороге.

Джуд снова почувствовал пустоту в голове, власть его голоса, власть серебристого полумесяца, качающегося вправо-влево, рассекая мрак ночи.

Ангус ударил грудью в калитку с такой силой, что отлетел назад и упал на бок. Грохот и лязг металлической сетки вновь вывели Джуда из транса.

Ангус…

Ангус явно рвался наружу. Не успел Джуд моргнуть глазом, как пес вскочил с земли, залаял на мертвеца, заскреб лапами сетку.

И тут в голове Джуда забрезжила дикая смутная мысль: что он такое только вчера утром читал в одной из оккультных книжек? Что-то о зверях-фамильярах. Которые вроде как могут напрямую общаться — и не только общаться — с мертвыми…

Мертвец остановился у Джудовых ног. На изможденном, бледном лице Крэддока застыла гримаса презрения. Черные пятна подрагивали поверх глаз.

— Ну, а теперь слушай. Внимательно слушай мой голос.

— Хватит. Наслушался, — ответил Джуд.

Подняв руку, он ощупью отыскал щеколду и отпер калитку вольера.

В тот же миг Ангус снова ударил в калитку лапами. Калитка с лязгом распахнулась, и Ангус с утробным, сиплым рыком из самых глубин груди — подобного Джуд от своего пса отродясь не слышал — бросился на мертвеца. Следом за Ангусом наружу рванулась Бон — черные губы приподняты, клыки оскалены, язык свисает из разинутой пасти чуть не до самой груди…

Мертвец, едва не споткнувшись, подался назад, на лице его отразилось замешательство. В следующую секунду Джуд начисто перестал понимать, что происходит. Да, Ангус прыгнул на старика… только в эту секунду вроде как сделался не одним — двумя псами. Первый так и остался прежним Ангусом — поджарой, мускулистой немецкой овчаркой, однако позади него виднелась безликая, плоская, но, судя по всему, осязаемая, живая угольно-черная собачья тень.