Коробка в форме сердца

В кабине «Мустанга» было вовсе не жарко, однако тут Джуду пришлось утереть лоб тыльной стороной ладони, пока пот не потек в глаза. Занятый размышлениями, он зорко следил за домом Прайсов и за дорогой. Один раз мимо проехал полицейский патруль, но, не разглядев «Мустанг», прекрасно укрытый от посторонних глаз в темноте недостроенного гаража, полицейские даже не замедлили ход.

Сидевшая рядом Джорджия уснула, отвернувшись к окну, однако в два с небольшим вдруг начала отбиваться от кого-то во сне, а правую руку подняла кверху, будто на уроке, чтобы привлечь внимание учителя. Так и не перебинтованная заново, ладонь побледнела, скукожилась, словно не один час мокла в воде. Блеклая, сморщенная, она одним видом нагоняла жуть… а Джорджия вдобавок замахала перед собой руками, хрипло застонала от ужаса, отчаянно замотала головой.

Склонившись к ней, Джуд окликнул ее по имени и осторожно, однако настойчиво встряхнул за плечо. Отмахнувшись от него все той же нагноившейся правой ладонью, Джорджия открыла глаза и бессмысленно, не узнавая Джуда, в слепом, всепоглощающем ужасе уставилась на него снизу вверх. Сомневаться не приходилось: в первые секунды пробуждения она видела над собой вовсе не Джуда — лицо мертвеца.

— Мэрибет, — повторил Джуд. — Все это только сон. Чш-ш-ш. Все в порядке. Все в порядке с тобой.

Туман в глазах Джорджии поредел, сжавшееся в комок, окаменевшее тело обмякло, сбрасывая напряжение, из горла вырвался негромкий вздох. Сдвинув в сторону прядку волос, прилипших к ее мокрой от пота щеке, Джуд ужаснулся: жаром от нее веяло, будто от печки.

— Пить хочется, — пожаловалась она.

Перегнувшись назад, Джуд нашарил в пакете с едой, прихваченной на заправке, бутылку воды, и Джорджия, свинтив пробку, в четыре огромных глотка опорожнила посудину на целую треть.

— А что, если сестра Анны не сможет помочь нам? — спросила она. — Что, если ей просто не по силам отвадить от нас этого Крэддока? Что нам тогда, убивать ее?

— Послушай, не бери в голову. Отдыхай. Нам с тобой еще ждать и ждать.

— Не хочу я никого убивать, Джуд. Не хочу тратить последние часы земной жизни на душегубство.

— До «последних часов земной жизни» тебе еще далеко, — твердо сказал Джуд, намеренно умолчав о самом себе.

— Я и тебя прошу: не убивай никого. Не хочу я, чтоб ты стал убийцей. Вдобавок, если убить ее, нас уже не один, а два духа преследовать станут. Если они вдвоем возьмутся за нас, двух я уж точно не выдержу.

— Радио, может, включить?

— Обещай не убивать ее, Джуд. Как бы ни повернулось.

Включив радио, Джуд отыскал на УКВ, в самом конце шкалы, «Фу-файтерс» — Дэвида Грола, поющего о том, как болтается здесь, просто болтается здесь[91], — и убавил громкость до минимума, до едва различимого лепета.

— Мэрибет, — начал он.

Джорджия вздрогнула.

— Что с тобой?

— Ничего. Просто нравится, когда ты зовешь меня настоящим именем. А Джорджией не зови больше, окей?

— Окей.

— Знаешь, как жалко, что ты впервые увидел меня раздевающейся перед набухавшейся толпой? И что познакомились мы не где-нибудь, а в стрип-клубе? Вот если бы встретились до того, как я занялась этим… до того, как стала такой, как сейчас… до того, как сделала все, о чем теперь жалею…

— А ты знаешь, сколько народу готовы переплачивать за этакие легкие потертости, царапины на мебели? За вещи, «повидавшие виды», как они выражаются… а почему? Потому что слегка потертая, поношенная вещь попросту интереснее с иголочки новой, без единой щербинки.

— Ага, это как раз про меня, — согласилась Мэрибет. — Повидавшая виды… отчего и привлекательна.

Тут Джуд заметил, что она снова дрожит — ровно, не переставая.

— Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — дрожащим, как и все тело, голосом ответила она.

Оба умолкли, вслушиваясь в музыку сквозь едва слышное шипение помех. На сердце стало спокойнее, в голове прояснилось, напружинившиеся, одеревеневшие, о чем Джуд до этого даже не подозревал, мускулы понемногу обмякли, расслабились. Казалось, все, что их ждет впереди, все, что ни придется им предпринять утром, утратило всякую важность. Все, что осталось в прошлом — и двое суток езды, и призрак Крэддока Макдермотта в старом грузовичке, с черными метками поверх глаз, — тоже отодвинулось куда-то на задний план. В эти минуты Джуд попросту оказался где-то на юге, в кабине «Мустанга», и, растянувшись в кресле с до отказа опущенной спинкой, слушал по радио «Аэросмит».

Но вскоре Мэрибет не оставила от его покоя камня на камне.

— Если я умру, а ты, Джуд, еще будешь жив, — заговорила она, — я постараюсь ему помешать. Оттуда, с той стороны.

— Это еще что за новости? Ты что, всерьез помирать собираешься?

— Нет, конечно. Не собираюсь. Я так, на всякий случай. Если вдруг дела обернутся не в нашу пользу, я разыщу Анну, и мы вдвоем постараемся прижать его к ногтю.

— Во-первых, о смерти и думать забудь. Плевать мне, что там сказала доска Уиджа и что Анна показывала тебе в зеркале.

Именно так Джуд решил еще пару часов назад, в дороге.

Мэрибет задумчиво сдвинула брови.