Короче говоря. Про риторику, влияние и харизму

Вот пример из сериала. Наша героиня в родильном зале. Рожает двойню. Эту молодую женщину мы снимали до родов, чтобы рассказать ее историю: как она звонит мужу, как пересказывает то, что ей после осмотра сказал акушер, как она слушает биение сердец своих детей на КТГ. Ее муж собирался быть с ней на родах, понимая, что ей одной будет трудно и страшно. Но оказался в тюрьме. Он – полицейский, что-то пошло не так, и молодая женщина рожает без него. Ее сестра тоже заявлена в нашей истории. Она пообещала (в кадре) быть рядом во время родов, но переживала, что ее могут не отпустить с работы. Мало ли, когда все начнется. Хорошо бы ночью.

Но роды случились утром. Сестра не смогла приехать. Это важно для нашей истории, и вы скоро поймете почему. И вот молодую женщину с сильными схватками везут в родильный блок. Мы снимаем. Фиксируем любую мелочь в процессе: комментарии роженицы и врачей, чтобы потом составить из этого историю появления на свет близнецов нашей героини. Из 15 часов исходного материала у нас останется… 13 минут! При этом нам нужно будет так аккуратно «порезать» все видео, чтобы оно было идеально последовательным, безупречно понятным и фантастически гладким, бесшовным.

Как это сделать? Как добиться этой самой бесшовности? Мы задаем вопросы героине и получаем ответы. Потом вопросы выбросим, и останется прямая речь героини, только ее комментарии. Как так? Она знает, что отвечать на вопросы нужно развернуто, а не «да» или «нет». Но мы ей еще в этом и помогаем. Вопросы формулируем так, чтобы она не забывала о своей задаче.

Например:

– Расскажите, что сейчас с вами происходит.

– Меня переводят в родблок. Сильно болит живот, это очень похоже на схватки. Похоже, все уже началось; скоро я стану мамой. Нужно только пережить этот день.

– О чем вы сейчас думаете или, может быть, чего больше всего боитесь?

– Сейчас я думаю, мечтаю только о том, чтобы все прошло хорошо и чтобы мои дочери родились здоровыми.

Но нам нужна непрерывность снимаемой истории. И мы задаем вопрос, знает ли сестра, что все уже началось, и в курсе ли муж. Ответы героини вернут нас к тому, что уже снято и останется в конечной версии эпизода, свяжут нас с началом этой истории.

Женщина активно переписывается с мужем в перерывах между схватками. Он поддерживает ее, как может. Ей больно, она страдает. Ее боль умножена надвое. А тут еще мы. И мы все время задаем вопросы. И нас можно понять. Нам нужны эти ответы, чтобы у нас в кадре были ее эмоции. В моменте.

Часы в родблоке тянутся очень медленно. Особенно для съемочной группы.

Вдруг (ох уж эти «вдруг» на съемочной площадке!) в решающий момент родов, когда первый ребенок должен вот-вот появиться на свет, все усложнилось настолько, что нас… попросили выйти из бокса. Всю группу: всех трех операторов и редактора. Ни уговоры, ни слезы не помогли.

Знаете, что это значит? Это значит, что все, то есть вообще все, что мы сняли в этой истории – больше десяти часов материала, – летит в мусорную корзину! То есть вся эта история. Знаете почему? Потому что кульминация в рассказе про роды наших героинь – это сами роды! Вот этот неповторимый и особенный момент появления нового человека на свет. Если это не снято, если этого нет в кадре, значит нет и этой истории. Вот так все просто и жестко одновременно.

Обидно до слез. Потому что при всем очевидном сходстве процессов важно, чтобы в историях героинь ничего не повторялось. Найти яркую историю для сериала сложно. И эта наша женщина с двойней и мужем-полицейским в тюрьме полностью отвечала всем критериям.

Но жизнь женщины и ее детей ценнее самой крутой истории. Мы расстроены, да. Мы потеряли серию, мы в коридоре, а не в родовом боксе. И мы автоматически пишем просто звук, потому что картинки у нас нет. Мы снимаем открытую форточку бокса. Зачем? Не знаю. Может потому, что это единственное, что нас связывает с пропавшей историей. Вскоре нам удалось записать душераздирающий крик нашей героини. Это случилось в момент появления ее первого ребенка. И это все, что у нас есть: форточка и этот жуткий крик. Все.

Вскоре нам разрешили снять новорожденную двойню и счастье обессиленной мамы. Мы сняли и ушли. С «дырой», с провалом в эпизоде, который ничем не заполняем. Если событие не снято, значит его попросту не было.