Король

Вытащив церемониальный кинжал из ножен, он поднял сверкающий, начищенный клинок. Когда на пути лезвия встал массивный рукав, украшенный камнями и золотом, он сорвал дорогой покров со своей груди, бросив позади себя. Одеяние приземлилось на пол, дотошно пришитые камни оцарапали жесткий дуб, и Роф полоснул лезвием по запястью.

Он хотел, чтобы на месте запястья было его горло.

— Ана, прошу, сядь ради меня. Любимая, приподними голову.

Подложив под нее свободную руку, он поднес выступившую кровь к ее губам.

— Ана, возьми мою кровь… пей…

Губы приоткрылись, но не по ее воле. Нет, только из-за наклона головы.

— Ана, пей… возвращайся ко мне.

Когда красная жидкость закапала в ее рот, он взмолился, чтобы кровь каким-то образом попала в горло и наполнила ее вены силой, оживляя.

Это не их судьба, подумал он. Им предназначено быть вместе века, они не должны разлучиться спустя всего год после бракосочетания.

— Любовь моя, пей…

Он удерживал свое запястье, но кровь грозилась политься из ее рта.

— Ана?

Уронив голову на ее холодную руку, Роф молил о чуде. И чем дольше он оставался здесь, тем больше присоединялся к ее состоянию в одном шаге от смерти.

Если она умрет, он отправится вслед за ней. Так или иначе…

Славная Дева-Летописеца, это не может происходить с ними

***

Роф просыпался так, как всплывающий из глубин буй тревожит морскую гладь.

Он был в прямом смысле охвачен кромешной тьмой своей слепоты… и по привычке выбросил руку на противоположную половину кровати…

Бамс!

Роф приподнял голову и нахмурился. Похлопал рукой, как выяснилось, по книгам, подставке, пепельнице.

Дрова в камине.

Он был не в своей комнате. И Бэт не было рядом.

Перевернувшись, он резко сел, сердце пропустило удар в груди, и от аритмии закружилась голова.

— Бэт?

Задворками разума он осознал, что был в библиотеке, в особняке Братства, но его мысли — словно черви во влажном грунте, без остановки извивались, и все безуспешно.

— Бэт..?

Отдаленный скулеж.

— Джордж?

Скулеж стал громче.

Роф потер лицо. Задумался, где его очки. Подумал, что да, он был на диване в библиотеке, на том, что перед камином.

— О… чтоб меня… — застонал он, пытаясь принять вертикальное положение.

Стоять на своих двоих — обалденное ощущение. Голова закружилась, желудок сжался в кулак, и ему пришлось ухватиться за подлокотник, иначе он бы разнес все помещение.

Пробираясь сквозь мертвое пространство, Роф не столько дошел до двери, сколько наскочил на нее, и жесткие панели врезались в его грудь. Нащупав ручки, он открыл замки… Джордж влетел в комнату и забегал кругами, чихание говорило о том, что пес улыбался.

— Хэй, хэй…

Роф собирался вернуться к дивану, потому что не хотел, чтобы все домочадцы лицезрели его в таком виде… но тело придерживалось иного плана. И когда он уселся на задницу, Джордж воспользовался возможностью подскочить к нему вплотную.

— Хэй, здоровяк, мы оба все еще здесь… — Он погладил широкую грудь ретривера, зарываясь носом в шерсть, и запах хорошо вымытого пса подействовал на него словно ароматерапия. — Где мамочка? Ты знаешь, где она?

Тупой вопрос. Здесь ее не было, и в этом виноват именно он.

— Блин, Джордж.

Огромный хвост бился о его ребра, морда обнюхивала его, а уши терлись о кожу. Так хорошо, так нормально… но совсем недостаточно.

— Интересно, который час?

Черт подери… он сорвался на Джона и Ви, ведь так? И это далеко не половина проблемы. Он смутно помнил, как разнес бильярдную, швыряя всякие предметы, сражаясь со всеми, кто пытался приблизиться к нему… а потом, видимо, выключился. Если бы не транквилизатор, он не знал, когда бы остановился.

И он не хотел причинить вред кому-нибудь из своих братьев или персоналу. Или разрушить сам дом.

— Дерьмо.

Видимо, на этом его словарный запас исчерпан.