Король Артур и его рыцари

Молчал и король Артур. За весь путь к Камелоту не проронил он ни слова, лишь внимательно и печально глядел в лицо спящей Гвиневере, словно силился угадать, что скажет она, когда иссякнет сила колдовского зелья. И того же с ужасом ожидал сэр Мордред и его сообщники, ведь от одного слова Гвиневеры должна была рухнуть их ложь.

Однако изворотливы негодяи, и если не хватает им доблести, то уж хитростью своей запутают они кого угодно. Еще не кончился путь к королевскому замку, а уже новый план выдумал изворотливый Мордред и без страха следовал за королем.

Но вот прошел в Камелоте день, прошел другой, и раскрыла глаза свои королева Гвиневера. Долго оставался с нею король Артур в королевских покоях. Когда же вышел он, то повелел без промедления собрать рыцарей. И собрались рыцари и ждали королевского слова.

– Тяжкие времена пришли в Англию, – проговорил Артур наконец. – Давно ли в Камелоте была одна истина на всех и общая доблесть укрепляла нас. А нынче – не знаю, кому и верить. Ибо выходит, по словам королевы, что жестоко оскорбили мы сэра Ланселота и что был он единственным защитником Гвиневеры. Мы же смертью грозили ему. И когда закончился поединок и доказал он свою правоту, не умоляли остаться с нами и не просили забыть обиду. – И чем дольше говорил король Артур, тем сильнее слышался гнев в его словах. Но едва закончилась королевская речь, как выступил вперед сэр Мордред, и не было страха и лукавства в его лице, ведь был он умелым притворщиком.

– О благородный король, – сказал он так, чтобы слышали все, – воистину досада омрачила твою память. Уж если кто поверил лжецу Мелеганту, то уж никак не рыцари – ведь одному только королю Артуру рассказал Мелегант о том, что видел. А как же нам, верным Артуровым рыцарям, не верить тому, кому и сам король поверил?

И зашумели рыцари согласно, а сэр Кэй воскликнул:

– Божья церковь и королевское слово – нет другого закона для рыцаря!

– Воистину так! – подхватил сэр Мордред. – Да хотя бы и подползли мы к замку Ланселота на коленях – разве гордый рыцарь простит такую обиду? И те, что ушли с ним, не вернутся более ко двору Артура. Что ж, уйдут и остальные, если станет король рассказывать, как надул его нечестивый Мелегант. Кто захочет служить королю, который лучшего из своих рыцарей едва не казнил по лживому наговору?

– Боже милостивый, – проговорил тут сэр Гавейн. – Неужто и вправду так дорого придется заплатить нам за эту ошибку? Но как нам скрыть ее, чтобы сберечь и королевскую и свою честь? Ведь стоит королеве Гвиневере узнать, как жестоко оскорблен Ланселот, и не станет она молчать.

Тогда задумались все рыцари и смотрели с надеждою на короля Артура, но знал король Артур гордый нрав Гвиневеры и не нашелся что сказать своим баронам.

Вот тут-то раздался снова голос сэра Мордреда:

– Пусть простит меня благородный король Артур, ведь это он по великой своей милости усыновил меня, когда отца моего зарубили морские разбойники у северных границ Британии, да только плохим был бы я подданным, если бы смолчал сейчас. Государь, королева должна исчезнуть.

Вскочил с трона король, застыли в изумлении бароны.

– Опомнись! – вскричал король Артур. – Кто из рыцарей забудет свою честь и поднимет руку на королеву? А если бы и нашелся такой – любой из нас зарубил бы его в тот же миг.

– Что ж, – проговорил притворщик Мордред жалобно, – рубите меня, благородные сэры. А потом и друг друга рубите безжалостно. Когда не останется в Камелоте ни одного рыцаря, тогда и за честь бояться не придется. А уж новый король Ланселот вспомнит вас добрым словом.

Нахмурился тогда сэр Кэй и проговорил:

– Тяжело нам слушать рыцаря Мордреда, да только и дела наши – хуже некуда. О благородный Артур, удержите гнев в своем сердце, пусть сэр Мордред закончит свою речь.

И тогда король Артур сжал кулаки так, что побелели пальцы, и опустился на трон.

– Говори! – приказал он Мордреду, и голос его был подобен дальнему грому.

– Воистину королевское слово слышу я, – проговорил Мордред, и такое восхищение было в быстрых его глазах, что мудрено было понять, юлит он или в самом деле готов служить Артуру хитрыми своими советами. – Пусть немедля выставят меня за ворота королевского замка! – сказал Мордред и гордо поглядел кругом. – Пусть выставят меня, если по моей вине упадет с головы королевы хоть один волос. Благородные сэры, всего только и нужно нам – запереть королеву в каком-нибудь монастыре. Нет, не запереть! Как у меня и язык-то повернулся сказать такое?! Пусть до следующей весны в тихом монастыре поживет королева Гвиневера. А добрые рыцари будут служить ей. И уж верно, никто не решится похитить нашу владычицу. Когда же минет год, забудутся обиды – ведь некому будет напоминать о них. И даже благородный Ланселот, может статься, перестанет вспоминать о том, что наговорил несчастный Мелегант королю нашему Артуру. И снова воцарится в Британии мир.