Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

17 февраля 1795 г. в замке Ля Жоней (La Jаипауе) недалеко от Нанта был подписан договор между Конвентом, с одной стороны, и Шареттом и некоторыми (хотя и не всеми) вандейскими генералами, с другой{487}. 20 апреля мир с шуанами подписали в Ля Мабилэ (La Mabilais) недалеко от Ренна. И наконец 2 мая к мирным договорам присоединился последний крупный вандейский лидер генерал Ж.Н. Стоффле{488}.

Казалось, заключение этих мирных договоров логично вытекало из развития событий. Однако мир не продлился и нескольких месяцев, уже 24 июня Шаретт вновь взялся за оружие. Началась вторая вандейская война. Это заставляет историков недоумевать, неужели депутаты Конвента были столь слепы, чтобы предоставить вандейцам передышку и даже передать им деньги в обмен на пустые обещания, которые те не дали себе труда сдержать. Матьез называл мир с Вандеей «чисто теоретическим» {489}, Ж. Лефевр - «иллюзорным» {490}, а Ж. Годшо был уверен, что в принципе невозможно ответить на вопрос, в какой степени стремление к миру с обеих сторон было искренним, использовали ли его вандейцы исключительно для перегруппировки сил{491} и кто виноват в том, что мир оказался нарушен{492}.

Столь недолговечный мир действительно не может не вызывать вопросов, и не только потому, что это достаточно уникальный для революционного десятилетия случай официального примирения роялистов и республиканцев. 9 июня 1795 г. Courrier universel опубликовал письмо «одного главаря шуанов», адресованное неназванному депутату, участвовавшему в переговорах. Письмо датировано 29 мая и в нём недвусмысленно говорилось, что секретные статьи договора предусматривали восстановление на престоле сына Людовика XVI. На следующий день письмо перепечатала ещё одна газета{493}.

Естественно, при полном отсутствии имен и доказательств это мало о чём говорит, однако заставляет внимательнее присмотреться к ситуации, тем более что она полностью укладывалась в планы роялистов. 3 апреля 1795 г. маршал Ш.Э.Г. де Кастри, один из приближённых графа Прованского, о котором ещё не раз пойдёт речь, писал на основании полученных из Франции данных:

Ясно видно, что Конвент в опасности, и это приводит в действие конституционалистов и республиканцев. Первых - в пользу измененной Конституции 1791 года, вторых - 1793. Молчат только роялисты, и они смогут заговорить лишь если Шаретт и комиссары Конвента договорятся втайне о Монархии{494}.

Конечно, «молчание» это было более чем относительным, но дать роялистам легальное основание для выхода из подполья переговоры и в самом деле могли.

Однозначно можно сказать одно: нет сомнений, что слухи о секретных статьях к договору активно циркулировали. 9 апреля о них написала Gazette française из Берлина{495}. Накануне референдума по

Конституции III года в Париже появилась листовка, в которой говорилось:

Кто не верил, когда Конвент говорил нам, крича «Да здравствует республика»: «Имейте терпение, господа, вскоре мы вместе воскликнем: Да здравствует... вы нас понимаете... мир с нашим другом Шареттом предвещает это счастливое событие». Увы, тщетные проекты! Конвент нас обманул, господа; прекрасная компенсация за кровь, которую мы за него проливали{496}.

В обращении к французам, составленном тайной организацией Гракха Бабёфа, были и такие полные возмущения слова:

О, верх злодеяния! О, позор нашего отечества! Вести переговоры о мире с Шареттом, Стоффле, Комартеном, Сапино и со всеми главарями взбунтовавшихся разбойников! Позволить им вооружиться! Платить им за то, что они растерзали отечество, загубили тысячи республиканцев, и по секретному соглашению обещать им восстановление алтаря и трона!{497}

Можно ли трактовать эти тексты как попытку скомпрометировать Конвент? Безусловно. И так или иначе, эта история, очевидно, заслуживает отдельного исследования.

На сегодняшний день у теории существования секретных статей к договору в Ля Жоней есть как свои противники, так и свои сторонники. Первые апеллируют к тому, что высказывания современников, обладавших реальной информацией, очень неоднозначны. К примеру, биограф графа Луи де Фротте, одного из лидеров вандейского мятежа, тесно связанного с англичанами и графом де Пюизе, приводит в своём труде записку из архива де Фротте, в которой говорится со ссылкой на слова информированного современника: