Король франков

   — Он смеет утверждать, что это Бог спровоцировал Адама и Еву к грехопадению, в то время как Библия учит, что это был дьявол в обличии змея-искусителя.

Можер повернулся к осуждённому:

   — В самом деле, монах, разве это не козни сатаны?

   — В Бытие, то есть Ветхом Завете, ничего не сказано о дьяволе, — ответил несчастный, упираясь взглядом в крест.

   — Что скажешь на это? — перевёл взгляд нормандец на племянника епископа.

   — Ты лжёшь! — выкрикнул тот. — В Библии есть упоминание о дьяволе.

   — Он появляется лишь в конце её, но не в начале, — возразил монах.

   — Змей не мог совратить Еву, это проделки дьявола, так учит церковь! — в бешенстве выпучил глаза экзекутор.

   — Почему же тогда Бог наказал змея? — спокойно вопросил монах. — Если вор обрядится в судью и нарушит закон, то, поймав его, разве накажут судью?

   — Он богохульник и восстаёт против Церкви! — вытянул палец в направлении жертвы представитель духовенства. — Он должен быть лишён монашеского сана и понести наказание!

   — И в этом вся вина этого человека? — сурово сдвинул брови Можер. — В том, что он понимает то, чего не можешь понять ты сам?

   — Он говорит, что Бог поощрял кровосмешение. Как Бог мог допустить такое? Это ли не кощунство над Библией? Разве этому учит она, и гоже ли монаху смущать такой клеветой на Создателя умы прихожан?

Можер подъехал к кресту с тыльной стороны, взглянул монаху в лицо:

   — Признаюсь, для меня это новость. Но если ты и вправду утверждаешь это, то чем сможешь доказать?

Монах посмотрел на него ясными голубыми глазами и ответил:

   — Очень просто. По Библии, у Адама и Евы было два сына: Каин и Авель. Затем старший сын убил младшего. И далее сказано: «И пошёл Каин от лица Господня, и познал Каин жену свою, и она родила...» Кто же она была, жена его, если, кроме этих троих, никого на земле не было? Ответ очевиден: дочь Адама и Евы, а значит, Каин женился на родной сестре. Как после этого верить тому, что написано в Библии?

Можер рассмеялся.

   — Ответь же на это, — крикнул он озадаченному служителю Немезиды. — Клянусь небом, любопытно узнать, как ты опровергнешь такое рассуждение?

Нитгард посопел, багровея от размышлений. Наконец нашёлся:

   — Это была дочь от Лилит, другой жены Адама.

   — И у неё был другой муж? Кто же? — вопросил монах, чуть повернув голову. — Не знаешь? Жаль. Значит, этого ты ещё не успел придумать. А сама Лилит — знаешь ли кто, викарий? Дочь Демона, а потому никого не могла рожать, кроме чертей.

   — Это кощунство! Это надругательство над Священным Писанием и божьим волеизъявлением! — завопил племянник епископа.

   — Божьим? — тронул коня Можер и подъехал к викарию. — По-твоему, Бог закрыл глаза на то, что Каин женился на собственной сестре? А если Лилит родила от Каина, значит, люди произошли от чертей?!

Нитгард смахнул пот со лба, схватил с груди распятие, закрестился, забормотал:

   — Господи всемогущий, избави нас от лукавого, и да святится имя Твоё, и дела Твои, и помыслы также...

   — Довольно бубнить! — оборвал его Можер. — Ты, святоша, сдаётся мне, из тех плутов, которые толкуют Священное Писание так, чтобы напустить побольше туману. Да и священное ли оно, коли в нём такая неразбериха? А потому приказываю немедленно же освободить этого человека! — и он рукоятью плети указал на монаха.

   — Я не сделаю этого, ибо нарушу тем самым приказ епископа, — с вызовом ответил викарий.

   — Тогда это сделаю я сам! — воскликнул Можер и, вернувшись к кресту, приказал одному из палачей: — Живо обрезай верёвки!

Тот медлил, в страхе глядя на племянника епископа.

   — Ну! — повторил Можер.

   — Я не могу этого сделать без приказа, — довольно развязно ответил палач.

   — Ах, тебе нужен приказ, каналья! — вскричал нормандец и полоснул ослушника хлыстом по щеке.

Тот взвыл от боли. Его напарник, увидев обращённый на него взгляд грозного всадника, тотчас скрылся за спинами зевак. Первый тем временем, охая и держась за щёку, присел на землю.

   — Что, вкус хлыста не сладок? — вперил в него взгляд Можер. — Что же ты думаешь, для него, — он кивнул на монаха, — твой кнут слаще?

И, убрав плётку, вытащил меч из ножен. Палач испуганно вскричал и, задом чертя по земле и взывая о помощи, стал поспешно пятиться. Можер презрительно поглядел на него и, хмыкнув, взмахнул мечом над верёвкой, опутывающей руки монаха над его головой.

   — Это беззаконие! — вдруг подал голос викарий. — Ересь должно искоренять!

Так и не обрезав путы, Можер с обнажённым мечом двинулся на него. Нитгард, решив, что пришёл его конец, истошно завопил, выставив вперёд руку с распятием, словно защищаясь им от меча. Всадник подъехал и, засмеявшись, бросил меч в ножны.

   — Не трясись, святоша! — прогромыхал его голос над самым ухом экзекутора. — Мой клинок разит лишь сарацин, твоя кровь ему не нужна.

И повернул коня, собираясь вернуться к кресту. Но тут же услышал:

   — Я пожалуюсь епископу! Он пошлёт проклятие на твою голову! Он подвергнет тебя отлучению от Церкви! Он...

Но викарий не успел произнести очередную угрозу; Можер выхватил плётку и оставил на его щеке такую же отметину, как и у палача.