Король гоблинов

Сорен удвоил усилия, трудясь над крупными звеньями, но процесс оставался медленным и болезненным как для освободителя, так и для пленника. Теперь Диаваль и Роуз следили за чем-то невидимым под землей, поворачивая головы из стороны в сторону. Мы же с Сеппо достали оружие, так как поведение ясновидящих друзей явно не предвещало ничего хорошего.

Сорену почти удалось освободить ноги Лидиана, когда из-под песка медленно показалась огромная голова Нидхегг. Раздвоенный язык разъяренно трепетал в воздухе, а холодные змеиные глаза с неудовольствием взирали на всех нас.

– Вот невезуха! – выругался Сорен, с силой налегая на последние звенья, пока те не поддались и цепь не упала.

Лидиан свалился с бревна. Неудачливый же освободитель встретился взглядом с разозленным пожирателем трупов.

– Не отводи глаза! – посоветовал дядя племяннику, и тот неожиданно послушался.

Мне казалось, что игра в гляделки между Сореном и Нидхегг продолжалась целую вечность. Мы же со спутниками напряженно ждали, готовясь вступить в схватку, как только змея нападет. Король гоблинов неподвижно стоял на месте и пристально смотрел на гигантского монстра, лишь едва заметно шевельнув пальцами, вытаскивая из рукава длинный стилет.

Спустя какое-то время Нидхегг начала медленно опускать голову обратно под землю. Сорен с облегчением выдохнул и опустил руку с клинком, звякнувшим о другой кинжал. В ту же секунду змея бросилась на противника и вонзила клыки ему в голову.

Крик Сорена заставил меня заледенеть от ужаса. Все же остальные немедленно пришли в движение. Сеппо и Роуз заработали оружием, которое отскакивало от чешуи. Я очнулась от ступора и опустила топор на бок гигантской змеи, но тоже не сумела пробить прочную броню, постоянно отвлекаясь на зрелище окровавленного лица возлюбленного. Лидиан и Диаваль переглянулись и кивнули друг другу, словно придя к молчаливому соглашению. Колдунья принялась нараспев читать заклинания на древнем языке. Освобожденный гоблин прыгнул на голову пожирателя трупов и с трудом оттащил его от племянника, заставив разжать клыки.

Сорен тут же схватился за пустую окровавленную глазницу, задыхаясь от боли. Вокруг нашей группы начал подниматься черный вихрь. Он крутился все быстрее и быстрее, образуя купол, куда не могла пробиться даже огромная змея. Она разъяренно шипела и время от времени совершала бесплодный бросок. Диаваль хлопнула ладонями и выкрикнула одно-единственное слово.

Берег мертвеца исчез в мгновение ока. Мы падали, падали, падали.

Пока не приземлились в мире, полностью укутанном туманной пеленой. Под Сореном начала растекаться лужа крови.

Часть третья. Междумирье

17. Земля туманов и льдов

Выпав из портала, мы несколько секунд лежали в полном молчании на промерзшей земле. Лишь стоны Сорена нарушали странную тишину этого туманного мира. Нифльхейм также считался опасным местом, связанным с царством мертвых. Здесь обездоленные души бродили в молочной пелене и окончательно теряли рассудок. Отец рассказывал, что кто угодно мог сойти с ума, проведя слишком много времени среди колдовского тумана.

Наконец я пришла в себя и поспешила к Сорену. Он держался за правый глаз, морщился от боли и старался не слишком сильно стонать. Однако половина лица была сильно деформирована и залита кровью, а глазница зияла пустотой. Я поборола подступившую дурноту, чтобы не расстраивать своей реакцией раненого. Он корчился на земле, сворачиваясь тугим клубком и прижимая ладонь туда, где клыки гигантской змеи оставили две глубокие красные линии на коже. Под телом уже растеклась лужа крови.

Я знала, что должна помочь. Олень не мог дать умереть своему королю гоблинов раньше срока. Пришлось собрать всю силу воли, отвести руки Сорена от ран и прикоснуться к ним самой. Затем я вознесла короткую молитву всем богам, чтобы суметь задействовать новые способности и исцелить Сорена, подавила сомнения и тревогу так же, как поступила с дурнотой, и принялась за работу.

Сосредоточилась на ране и положении тела гоблина, почувствовала биение его пульса как своего собственного. Под пальцами завибрировала ясно ощутимая нить нашей связи, словно натянутые струны лютни. Раньше мне никогда не удавалось к ним прикоснуться, сколько бы ни пыталась. Но теперь? Я схватилась за узы и едва не потеряла сознание от обрушившейся на меня боли Сорена. Жжение, мучительная пульсация, острая резь – все темные чувства, скопившиеся в нем, со всего маху ударили по мне, так что на секунду нить между нами натянулась до предела и чуть не лопнула.

«Пожалуйста, вернись, – отчаянно воззвала я к предшественнику, белому оленю. – Мне необходима помощь, чтобы исцелить короля гоблинов. Он не может сейчас умереть, время еще не пришло».