Король гор. Человек со сломанным ухом

— А ты что хотел? Если бы не настойчивость твоей матери, стал бы ты бандитом. Она всегда говорила, что у тебя нет призвания. За твое здоровье! И за ваше здоровье, господин немец! Позвольте вам представить моего крестника, капитана Периклеса. Этот очаровательный молодой человек знает много иностранных языков, и на время моего отсутствия он заменит вам меня. Дорогой Периклес, позволь представить тебе этого господина. Он доктор наук и стоит пятнадцать тысяч франков. Хоть он и важный доктор, но так и не смог придумать, как заставить англичан заплатить за него выкуп. Мир, мальчик мой, идет к упадку. В мое время мир был совсем иным.

Закончив свою короткую речь, он проворно поднялся и побежал руководить подготовкой экспедиции. Что стало причиной такого оживления — предвкушение предстоящей битвы или радость от встречи с крестником? Король на глазах помолодел, словно скинул сразу лет двадцать. Он смеялся, шутил, и с него на глазах слетала королевская величавость. Я и подумать не мог, что одним лишь появлением жандармов можно развеселить старого бандита. Софоклис, Василий, корфинянин и остальные офицеры разносили по лагерю приказы Короля. Раннее объявление тревоги сделало свое дело, и вскоре все были готовы двинуться в путь. Юный адъютант Спиро и еще девять специально отобранных человек скинули униформы и облачились в живописные бандитские лохмотья. Все

было проделано в мгновение ока. Если бы здесь присутствовал военный министр, он и не заметил бы никакого переодевания. Новоявленные бандиты нисколько не сожалели по поводу расставания с военной службой. Роптали только те, кому приказали сохранять верность присяге. Несколько подвыпивших усачей громко жаловались на несправедливость выбора, который, по их мнению, был сделан без учета выслуги лет. Нашлись ворчуны, твердившие о своих заслугах. Они намекали, что переход в бандиты можно было бы приравнять к отпуску. Капитан, как мог, успокоил их, пообещав, что в будущем их ждет компенсация.

Перед тем, как покинуть лагерь, Хаджи-Ставрос передал временно исполняющему его обязанности все ключи. Он показал ему пещеры, в которых хранились вино и мука, а также расщелину с сыром и дупло, где он держал кофе. Кроме того, он объяснил, какие меры следует принять, чтобы предотвратить наш побег и сохранить таким образом бесценные активы предприятия. В ответ красавчик Периклес рассмеялся и ответил:

— Не волнуйся, я ведь акционер.

В семь часов утра Король тронулся в путь, и вслед за ним потянулись его подданные. Вся банда ушла в северном направлении, оставив у себя за спиной Сунионские скалы. Они прошли более длинной, но удобной дорогой и вышли на дно оврага, протянувшегося под нашей «квартирой». При этом бандиты бодро распевали, шлепая ногами по воде, лившейся из нашего родника. Походным маршем им служила песня, сочиненная в молодости самим Хаджи-Ставросом:

Клефт черноглазый в долину спустился,

Клацая тихо ружьишком своим...

ну и тп.д.

Они облачились в живописные бандитские лохмотья

Вы, должно быть, слышали эту песню. Именно ее распевают афинские мальчики, когда идут в воскресную школу.

Миссис Саймонс, которой, как всегда, снились жандармы, проснувшись, сразу вскочила и по своему обыкновению подбежала к окну. Я имею в виду родник с водопадом. Она была жестоко разочарована, когда убедилась, что по дну оврага маршируют вовсе не долгожданные спасители, а все те же враги. Вскоре она распознала среди них Короля, корфинянина и других хорошо знакомых бандитов. Больше всего ее удивил тот факт, что в экспедицию отправилось так много народу. Она насчитала шестьдесят человек, включая Хаджи-Ставроса. «Шестьдесят! — подумала она. — Значит, охранять нас оставили только двадцать человек!» Идея побега, отвергнутая накануне, вновь завладела ее воображением. Пока она размышляла, перед ее глазами продефилировал арьергард, к чему она была не готова. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать! Получается, что в лагере никого не осталось! Мы свободны! «Мэри-Энн!» — радостно воскликнула она. А дефиле тем временем продолжалось. В банде, насколько ей было известно, насчитывалось восемьдесят человек, а ушли девяносто! Замыкала шествие дюжина собак. Но их она не стала брать в расчет.

Услышав крик матери, Мэри-Энн выскочила из палатки.

— Мы свободны! — кричала миссис Саймонс. — Они все ушли! Да что я говорю! Их ушло больше, чем было. Бежим, дочь моя!

Они подбежали к лестнице и увидели, что лагерь занят жандармами. На верхушке ели торжественно развевался греческий флаг. На месте Хаджи-Ставроса восседал господин Периклес. Миссис Саймонс так стремительно

заключила его в объятия, что капитану с трудом удалось предотвратить попытку удушения.

— Ангел небесный! — воскликнула миссис Саймонс. — Бандиты ушли!

Капитан по-английски ответил:

— Да, сударыня.

— Вы обратили их в бегство?

— Если бы не мы, сударыня, они были бы еще здесь.

— Какой чудесный молодой человек! Полагаю, битва была кровавой!

— Я бы не сказал. Даже слез не было пролито. Стоило мне произнести одно слово...