Король Красного острова

Мысль была благая, и Беневский радовался ей: Мадагаскар должен быть не только самостоятельным государством, но и уметь защищаться. Сюда не должны приплывать люди на военных кораблях и отлавливать здесь рабов.

Берег залива Антонжиль приобрел обжитой вид – ну будто бы здесь давным давно обитали люди, возводили дома, обихаживали свою крепость, давали по физиономии тем, кто, позарившись на чужое, приезжал сюда с недобрыми целями.

На Мадагаскаре стояло лето – горячее, полное цветения, сказочных вечеров и рассветов, какие камчадалам, к сожалению, никогда не дано увидеть: нет на Камчатке этого.

Именно ранним летним утром Беневский выстроил в шеренгу свою первую роту и неспешным шагом прошелся вдоль нее, внимательно окидывая взглядом лица своих сподвижников.

Буканьеры составили целый взвод, – Плантен прислал еще два десятка человек, так что взвод получился полновесным, и, надо полагать, очень лихим: бесшабашным, презирающим смерть людям этим, похоже, все было нипочем, для них что жить, что умирать, что ненавидеть, что любить, – все было единым.

Это был лучший взвод войска Беневского.

Второй взвод состоял из бецимисарков, дорогих для Мориса людей, это были храбрые, верные, с серьезными лицами воины, они первыми освоили мушкеты, перестали бояться пушечного грохота – анимароа при пушечных выстрелах, например, до сих пор валятся снопами, втыкаются макушками в землю и зажимают себе уши, – считают, что грохот этот раздается с неба и если они не падут ниц, то примут ужасную смерть – будут сожжены ударом молнии.

Третий взвод состоял из толгашей, четвертый – из воинов племен вазимба и махафали, пятый, последний, был смешанным, этакая сборная солянка – тут были и малагасы, и самбаривы, и бецимисарки…

Неожиданно Беневский ощутил, что на глаза ему наползает странная пелена, в висках возникает тепло – о собственной армии он мечтал давно, и вот теперь мечта сбывается.

Он стиснул зубы, отвернул лицо в сторону – неожиданно сжало сердце, так сжало, что сделалось больно, – отер ладонью глаза и, повернувшись к своему новому войску, произнес зычно, по-командирски:

– В армии все команды положено исполнять безоговорочно – это р-раз…

С ближайшего дерева, среагировав на громкий голос, метнулось в воздух стадо попугаев – цветных, ярких, красных, зеленых, желтых, стадо завскрикивало гортанно, заметелило крыльями по-куриному – такое впечатление было, что попугаи и летать-то толком не умели, баловались, смятыми яркими тряпками вися в воздухе и несмазанно вскрикивая при этом от возбуждения…

Жизнь шла, она совсем не зависела от того, будет у Беневского свое войско или нет, удастся ли ему изгнать с Мадагаскара работорговцев-французов, или же они будут править тут бал и впредь.

Обидно все-таки бывает, когда наши желания не совпадают с нашими возможностями. Но тут уж ничего не поделаешь…

Устюжанинов забрался в самую глубину острова, – от океанского берега ушел далеко, – здесь все было иное, чем на берегу… Земля была не просто красной, а оранжевой, даже больше – буйно-оранжевой, всегда молодая, густо продирающаяся наверх зелень была какой угодно, но только не зеленой… Встречались кусты синие, фиолетовые, алые, иногда даже глянцево-черные, диковинные, инопланетные какие-то.

В горах зелень имела яркий желтковый цвет, коричневатый и серый, если попадались сырые места, то их охраняли птицы на длинных, будто бы проволочных ногах, очень похожие на общипанных, с куцыми хвостами цесарок – это были цапли.

На полях они имели свои «фермы, словно зажиточные американцы», на них выводили лягушек. А что может быть вкуснее лягушки? Только лягушка.

Правда, цапель из других семей к себе не подпускали, только своих – берегли еду для родичей, словом. Устюжанинов, видя это, лишь улыбался: что у людей, что у зверей, что у птиц – одни и те же предпочтения в быту, одни и те же заботы.

Остановки на ночь старались делать там, где растет пальма равенала – в таких местах обязательно бывает вода, она скапливается в выемках листьев, будто в чашах, и равенала бережно хранит влагу, не дает ни высохнуть, ни пролиться; макушка у равеналы похожа на большой тент, всегда готова прикрыть путника от беспощадного солнца. Растут на равенале и бананы – можно не только напиться, но и насытиться.

Рядом с равеналой человек ощущает себя защищенно, спокойно, его даже комары меньше кусают. Под стать равенале и пальма рафия – она дает плоды, масло, кровлю для крыш, бул, из которого ткут табану – прочную ткань, без которой ни один мальгаш не способен прикрыть свою наготу.