Король крыс

– Ты правоверный? – спросил пораженный вождь.

Питер Марлоу колебался. Он легко мог притвориться мусульманином. Изучение Корана входило в его подготовку. Офицеры армии его величества служили во многих странах. Офицеры, следующие семейному призванию, обучались многим вещам, помимо тех, что предусматривало официальное образование.

Скажи «да» – и можешь быть уверенным, что спасешься. Ведь яванцы в большинстве своем исповедуют ислам.

– Нет. Я не правоверный. – Он устал и находился на пределе своих сил. – По крайней мере, я так не считаю. Меня учили верить в Бога. Мой отец обычно говорил нам, моим сестрам и мне, что Бог имеет много имен. Даже христиане говорят, что существует Святая Троица. Я думаю, не важно, каким именем ты называешь Бога. Бог не станет возражать, если его признают в лице Христа, или Аллаха, или Будды, или Иеговы, или даже в твоем лице, потому что, если он Бог, ему известно, что мы временны на земле и знаем слишком мало. Я верю, что Магомет был пророком Бога. Я думаю, что Иисус был посланцем Бога и, как называет его Магомет в Коране, самым безупречным из всех пророков. Не знаю, является ли Магомет последним пророком, как он говорит. Не думаю, что нам, людям, можно утверждать что-то определенное, если дело касается имени Бога. Но я не верю, что Бог – это старик с длинной белой бородой, который сидит на золотом троне высоко на небесах. Я не верю в обещание Магомета, что все правоверные попадут в рай, где они будут возлежать на шелковых диванах, пить вина, а прислуживать им станут прекрасные девушки, или что этот рай окажется садом, где много зелени, чистых ручьев и фруктовых деревьев. Я не верю в то, что ангелы имеют крылья за плечами.

Ночная мгла окутала деревню. Заплакал младенец и, убаюканный, заснул снова.

– Я узнаю наверняка, каким именем называть Бога, в тот день, когда умру. – (Молчание затягивалось.) – Думаю, будет грустно узнать, что Бога не существует.

Вождь сделал знак, чтобы Питер Марлоу сел.

– Ты можешь остаться. Но с одним условием. Поклянись, что будешь подчиняться нашим законам и станешь одним из нас. Ты будешь трудиться на рисовых полях, в деревне, выполнять мужскую работу. Не больше и не меньше, чем любой другой мужчина. Ты выучишь наш язык и будешь говорить только на нашем языке, носить наше платье и покрасишь свою кожу. Твой рост и цвет твоих глаз выдадут в тебе белого человека, но, возможно, краска, платье и язык могут защитить тебя на некоторое время. Можно сказать, что ты наполовину яванец, наполовину белый. Ты не будешь дотрагиваться ни до одной женщины без разрешения. И ты будешь повиноваться мне, не задавая вопросов.

– Договорились.

– Еще одно условие. Укрывать врага японцев опасно. Ты должен знать, что, если мне придется выбирать между тобой и моими людьми, чтобы защитить деревню, я выберу деревню.

– Понимаю. Спасибо вам, сэр.

– Поклянись своим Богом… – улыбка мелькнула на лице старика, – поклянись своим Богом, что ты будешь повиноваться и выполнять эти условия.

– Клянусь Богом, что согласен и буду повиноваться. И не причиню вам вреда, пока я здесь.

– Ты наносишь вред одним своим присутствием здесь, сын мой, – ответил старик.

После того как Питер Марлоу поел и утолил жажду, вождь сказал:

– Теперь ты больше не будешь говорить по-английски. Только по-малайски. С этой минуты. Это единственный способ быстро выучить язык.

– Хорошо. Но сначала можно мне задать вопрос?

– Да.

– Для чего стоит здесь этот унитаз? Ведь к нему не подведено никаких труб.

– Мне доставляет удовольствие следить за лицами моих гостей и читать их мысли: «Какая глупость использовать этот предмет в качестве украшения в доме».

И старик закатился смехом, слезы побежали по его щекам, и все в доме засуетились, его жены прибежали помочь ему и стали растирать ему спину и живот, а потом тоже захохотали, а с ними и Питер Марлоу.

Питер Марлоу снова улыбнулся, вспоминая. «Вот это был человек! Туан Абу. Но сегодня я не буду больше вспоминать ни деревню, ни своих друзей из деревни или Нья, дочь деревни, к которой они позволили мне прикоснуться. Сегодня я буду думать о приемнике и о том, как мне добыть конденсатор и настроиться на сегодняшнюю вылазку в деревню».

Он переменил позу и терпеливо ждал, пока не восстановится кровообращение. Ветерок доносил до него сладкий запах бензина, а вместе с ним – звуки голосов, тянувших псалмы. Они долетали из театра на открытом воздухе, который на сегодня превратился в англиканскую церковь. На прошлой неделе он использовался католиками, неделей раньше был молитвенным местом адвентистов седьмого дня, а еще неделей раньше – храмом для людей какого-то другого вероисповедания. В Чанги терпимо относились к верованиям.

На грубо сколоченных скамьях восседало много прихожан. Сюда приходили люди и верующие, и не верующие в Спасителя. Одни – чтобы чем-нибудь заняться, другие – потому что больше заняться было нечем. Службу сегодня вел капеллан Дринкуотер.