Король-лев. Новые подвиги

Бородавочник Пумба, изрядно похудевший за последние дни, но все такой же весельчак, подпрыгивал как мячик под теплыми дождевыми струями. Тимон, неразлучная подружка увальня Пумба, широко раскрыв изумленные глаза, наблюдала, как ссохшаяся земля, словно живая, приподнялась, расслоилась, и наружу вылезла здоровенная лягушка. Через несколько минут такую же картину можно было видеть повсеместно. Пробудившиеся к жизни существа спешили к стремительно разрастающимся лужам. Вот уже вокруг раздавался нестройный лягушачий хор: женихи-самцы громогласно подзывали невест.

Тимон восторженно закричала:

– Да это же просто праздник!

С этими словами она вслед за Пумба стала отчаянно гоняться за самыми толстыми экземплярами, потому что почти три дня все ее меню составляли сухие тараканы.

Симба зашелся от хохота, глядя на суетливо завтракающих друзей. Он смеялся вволю, во все горло, восторженно топая лапами под струями дождя. А из песка, слипшегося в комья полужидкой грязи, уже тянулись кверху, жадно вытягивая стебли, многочисленные растения и цветы. В грязи то и дело вскипали крохотные взрывы: спекшиеся стручки, разбухнув, подобно пулям выстреливали в небо свои семена.

Спустя несколько часов пустыню уже покрывал удивительный ковер из трав и цветов. Она ожила, заиграв немыслимыми оттенками желтых, белых, розовато-сиреневых, красных и голубых цветов. Путешественникам, четверо суток видевшим только унылый изжелта-серый песок и камни да безжалостную синеву раскаленного неба, казалось, что они попали в чудесную сказку.

Стоило дождю прекратиться, как откуда ни возьмись налетели пчелы и с деловым видом закружились над распустившимися цветами. Крупные лужи кишели юркими, неугомонными, постоянно ссорящимися головастиками. В такие лужи, как в тарелки с супом, опускал свою широкую морду Пумба и, сладко причмокивая, выпивал их до дна. Мартышка Тимон носилась неподалеку. Проведя столько времени в безводной пустыне, друзья были ошеломлены яркими красками. Они словно опьянели. Через час палящее солнце выжгло всю влагу. Исчезла живность, увяли цветы – пустыня вновь вернула свои права на эти мертвые, иссушенные солнцем и ветром земли.

– Нет на свете ничего постоянного, – философски заметила Тимон, прячась в тени, которую отбрасывал Пумба. – Все, друзья мои, течет, и все, в конце концов, испаряется.

В полдень, когда безжалостный зной стал нестерпимым, путешественники спрятались в тени огромного каменного валуна. Пумба по горло зарылся в песок, утверждая, что под землей сравнительно прохладно. Всего несколько дней пути оставалось до неприступной Цитадели песчаных гиен, к Повелительнице которых направлялись усталые путники.

Старые друзья встретились почти неделю назад. Король-Лев только что сердечно попрощался со своим боевым другом, болотным бобром Толланом, и, оставив за спиной опостылевшую Тарзинскую топь, направился ко дворцу Властителя Тирала, надеясь, что тот уже договорился с восьминогим Повелителем пауков Шамиссором об освобождении Королевы Нолы.

Углубившись в заросли, Симба услышал треск ломающихся деревьев. Кто-то на огромной скорости, не разбирая дороги, мчался сквозь заросли навстречу ему. Через минуту, едва не сбив Короля-Льва с ног, мимо промчался его старый друг бородавочник Пумба, на спине которого, крепко уцепившись лапками за щетину, истошно вопила от ужаса обезьянка Тимон. Эта парочка стремительно исчезла в зарослях, даже не заметив своего Короля. Следом за ними, грозно фыркая, вылетел огромный длинношерстный козел с длинными, остро заточенными рогами. Его зеленые глаза зловеще горели, бешено стучали крепкие копыта.

Козел стремительно несся прямо на Симбу, опустив голову и выставив свои страшные рога. Король-Лев изготовился к схватке, оскалив грозные клыки. Рассвирепевший козел явно не ожидал столкнуться со львом, но в бешеной ярости посчитал, что лев будет для него таким же легким противником, как и те трусливые создания, за которыми он гнался. «Подумаешь, лев, – мелькнула безрассудная мысль в его голове. – Существо неуклюжее и медленное, то ли дело – львица!» Но оказалось, что злосчастная судьба свела козла с противником, гораздо более проворным и сильным, чем он сам.

Король-Лев легко увернулся от острых рогов и схватил козла за шею. Тот судорожно задергался, но не смог сбросить с себя гиганта. Он был мертв, когда Король-Лев разжал зубы и встряхнул гривой.

Как всегда после удачной охоты, Симба поставил переднюю лапу на тело поверженного противника и испустил самый страшный рев, на какой только был способен. Когда последние отзвуки боевого клича замерли вдали, из зарослей показались две удивленные морды, одна из которых, обращаясь к другой, произнесла:

– Что за знакомую песню, мой отважный друг Пумба, я слышу? Уж не Симбу ли, которого мы так долго разыскиваем, видят мои глаза?

– Именно так, Тимон, – радостно закивал головой кабан, выбегая из зарослей. – Ах, Симба, как я рад тебя видеть!

– А я еще больше рада, – заявила Тимон. – Особенно тому, как вовремя произошла наша встреча. Я просто не могу поверить в свое спасение!