Король Людвиг II Баварский. Драма длиною в жизнь. 1845—1886

О беседе Наполеона и Людвига кратко передал князь Гогенлоэ, что император предупредил короля, дабы тот не слишком углублялся в отношения с Пруссией.

В следующем месяце императорская чета была проездом в Зальцбурге, чтобы встретиться с австрийским императором Францем Иосифом и его супругой Елизаветой. Наполеон III напрасно надеялся заключить военный союз с Австрией, чтобы в случае необходимости совместно выступить против Пруссии, если нынешняя напряженность приведет к европейскому конфликту. Оглядываясь на проигранную войну с Пруссией, Австрия не стремилась к новым военным столкновениям с ней.

Затем 18 августа Наполеон III и Евгения прибыли в Аугсбург. Король Людвиг отправился туда, чтобы поприветствовать гостей на вокзале. Он был очень галантен по отношению к Евгении, поцеловал ей руку. В ответ она раскраснелась и сердечно поцеловала молодого короля в щеку. Затем все трое сели в поезд и поехали вместе в Мюнхен, где Людвиг познакомил их со своей невестой Софией. Когда французская чета отбыла снова в Зальцбург, Людвиг их сопровождал до Розенхайма.

Содержание бесед Людвига и Наполеона никогда не разглашалось. Из отчета Гогенлоэ, который также беседовал с Наполеоном, можно узнать, что Франция обеспокоена нестабильным положением южногерманских государств. Император интересовался, попытается ли Пруссия расширить Северогерманский союз, и выразил сожаление, что Бавария не смогла создать Южногерманский союз.

Наполеону не удалось перетянуть на свою сторону короля Людвига. Препятствием было еще то, что Наполеон бросал территориальные виды на баварский Пфальц. И если даже Бавария пошла бы на союз с Австрией, то все равно встала бы под протекторат Наполеона. У слабой Австрии не хватило бы сил защитить своих союзников, а Франция за свою защиту потребовала бы территориальную плату в виде Пфальца.

Не питая симпатии к Наполеону, король Людвиг был очень восхищен императрицей Евгенией. 22 августа Людвиг писал своему деду Людвигу I: «С императрицей Евгенией, которую я, к сожалению, не успел увидеть в Париже, так как был вынужден уехать слишком быстро, я уже познакомился и был очень этому рад. Она восхитила меня своей необыкновенной любезностью. Слава богу, кажется, в целом мирные перспективы существуют; может быть, удастся создать разумное положение в Европе без опасающихся бедствий…»

Людвиг начал сомневаться в своих чувствах к Софии, его посещали мысли, что он поторопился. Чем ближе был день свадьбы, тем больше его охватывал ужас и страх. Расплакавшись, он поделился этим с матерью и сказал, что собирается жить с Софией в духовном браке. 1 августа во время исполнения «Тангейзера» Ференц Лист заметил, что Людвиг сидел один в ложе, а София отдельно в герцогской ложе и лишь в перерывах они перекидывались парой фраз.

Внешне король продолжал играть роль жениха и позволял продолжаться подготовке к свадьбе. В Мюнхенской резиденции были готовы апартаменты для будущей королевы, были выпущены серебряные медали с двойным портретом жениха и невесты. Была заказана великолепная свадебная золотая карета за миллион гульденов.

Свадьба изначально планировалась на август, но затем была отложена до 12 октября, на тот день, в который женились отец и дед Людвига. Перенос даты свадьбы королева-мать так пояснила герцогине Людовике в письме от 27 сентября 1867 года: «…Перенос свадьбы из-за любви короля к Софии заставили меня волноваться и сомневаться, тем более его господа усилили мою обеспокоенность. Они сказали, что он предпочел бы жениться через несколько лет и считал себя еще слишком молодым и хотел бы наслаждаться еще своей свободой и что было бы лучше побудить Софию отступить самостоятельно. Она это сделала несколько дней назад и в письменной форме вернула ему слово; однако он не принял его и решил перенести день свадьбы на последние дни ноября, а не 1 декабря (1867), как он хотел изначально».

Родители Софии начали терять терпение, когда и во второй раз дата свадьбы была перенесена. В начале октября герцог Макс послал Людвигу письмо с требованием: либо король назначает точную дату свадьбы в конце ноября, либо пусть разрывает свое предложение о браке с их дочерью.

Людвиг был вне себя. Он воспринял это как высокомерие со стороны герцога Макса, его подданного, который не имеет права так обращаться к суверену и выдвигать ультиматумы. Герцог обращался к Людвигу не как к королю, а как отец, обеспокоенный будущим своей дочери. Король уцепился за этот предлог и написал отцу Софии, что разрывает помолвку. Еще до того, как Людвиг получил письмо от герцога Макса, он поделился с секретарем Дюффлиппом, что намерен разорвать помолвку.

Свою причину Людвиг разъяснил Софии в письме:

«Моя возлюбленная Эльза! Поскольку помолвка, как и день свадьбы, должна была представлена насильно, как тепличное растение, то я считаю это теперь моим святым долгом, так как еще есть время, чтобы сделать несколько известий. Ты всегда была достойна и дорога мне, я испытываю к тебе близкое, верное и искреннее расположение, люблю тебя, как дорогую сестру…