Король отверженных

Дворецкий, принимавший Эдит и Охряника, заявил, что они не смогут встретиться с герцогом без предварительной договоренности и уж точно не раньше обеда. Эдит положила руку на дверь и без дальнейших споров протиснулась внутрь. Слуга поспешил доложить хозяину о вторжении, а Эдит и Охряник тем временем направились в гостиную дома герцога Вильгельма Пелла.

В отличие от многих аристократов, герцог не делил потолок или стену ни с кем другим. Его трехэтажная резиденция могла похвастаться собственным внутренним двориком и фонтаном, а штат сотрудников состоял из девяти человек. Кроме королевского дворца, этот дом считался самым роскошным в уделе.

Эдит всегда чувствовала, что есть определенный момент, когда чистота и порядок в комнате превращаются из опрятности в тиранию. Так было и здесь. Бархатный диван был вычищен, подушки взбиты; на книжных полках не увидишь ни щелей, ни безделушек; на журнальных столиках – ничего столь постыдного, как блюдце или газета. И все же огромные «дедушкины часы», висевшие на стене между эркерами, казалось, подчеркивали все недостатки комнаты: неужели это волосок на пуфике? Может быть, на каминной решетке тлеет зола? А тут что, царапина на лепнине?

Поначалу Эдит даже не заметила служанку, которая стояла на четвереньках и расчесывала бахрому ковра с кисточками. Форма женщины была безукоризненно выглажена и жизнерадостно бела, но у нее было мрачное выражение лица человека, привыкшего к военному времени. Едва они взглянули друг на друга, служанка встала, сделала реверанс и убежала.

– Что мы здесь делаем, капитан? – спросил Охряник.

– Помогаем другу, – сказала Эдит и, услышав приближающийся шум из соседней комнаты, добавила: – Будь наготове с оружием.

Герцог ворвался в гостиную в домашнем халате и тапочках. Даже в растрепанном утреннем состоянии он оставался красивым мужчиной. Волосы у него были темно-желтые, как пух гусенка, а глаза блестели, словно кусочки лазурита. Его высокие скулы над идеальным подбородком покраснели от гнева.

– Да как ты смеешь! Да как ты смеешь! Ты не можешь врываться в мой дом. Я лорд-герцог Пелфии!

Эдит не впечатлилась.

– Я здесь не ради вас. Я пришла поговорить с вашей женой.

Это требование, казалось, застало герцога Вильгельма врасплох, хотя он достаточно быстро замаскировал удивление презрением. Он затянул потуже пояс темного одеяния.

– И речи быть не может.

Из-за двери, в которую недавно вошел герцог, выглянула женщина с нечесаными темно-рыжими волосами и тонкими чертами лица. На ней было утреннее платье с оборками на воротнике и налобная повязка, и то и другое – бледно-лилового цвета.

Заметив ее, герцог сказал:

– Дорогая, вернись в свою комнату, пожалуйста. Я имею дело с некоторыми незваными гостями. Я уже послал человека за констеблем.

– Мария. – Эдит не смогла скрыть благоговейный трепет в голосе.

Капитан Уинтерс сразу же узнала жену Сенлина. Мария была похожа на отравленную картину, которую он носил с собой больше, чем ожидала Эдит. И все же она была потрясена тем, как сильно изменилась эта женщина. Во всех рассказах Сенлина она светилась заразительной живостью, озорной радостью и безграничной уверенностью. На картине она демонстрировала беззастенчивое самообладание, которое привлекало больше внимания, чем нагота.

Теперь же Мария казалась совсем не такой самоуверенной. Она выглядела робкой, испуганной и готовой убежать. Под глазами у нее залегли темные круги. Ее взгляд снова и снова возвращался к герцогу, хотя он и не смотрел на супругу. Не глядя, он указал на дверь, как человек, приказывающий старой собаке выйти из комнаты, и Мария начала удаляться.

Эдит окликнула ее:

– Мария. Подожди. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, и я уйду, если ты попросишь. Но сначала мне нужно с тобой поговорить.

Прямое обращение, казалось, немного ободрило ее. Собравшись с духом, Мария сделала два шага в комнату, и герцог быстро обернулся. Ее руки были обнажены по локоть, и, когда она заправляла прядь волос под вязаную ленту, Эдит увидела темные «браслеты» из синяков.

– Вы ведь подруга этой девушки, не так ли? Той, что с коротко остриженными волосами.

– Да. – Эдит стянула с головы треуголку.

– О чем ты, Мария? – Герцог заговорил в два раза громче, чем она, и его голос стал еще выше от раздражения. – Эта женщина ответственна за разрушение нашего порта и убийство двух десятков молодых людей в самом расцвете сил. Она фанатичка! Именно из-за нее мы застряли в доме. И она уходит! А теперь, пожалуйста, ступай в свою комнату!

Эдит проигнорировала вмешательство герцога.

– Я тоже подруга Тома.

– Правда? – Надежда и печаль, казалось, сражались на лице Марии.

– Да. Я встретила его всего через несколько дней после того, как он потерял тебя. С тех пор он постоянно тебя ищет.

– Он нашел меня. – Мария оглянулась через плечо, как будто ожидала там кого-то увидеть. На мгновение Эдит показалось, что она сейчас уйдет, но потом женщина снова повернулась к ней. – Я сказала, чтобы он уходил. Я была… – Она взглянула на герцога.