Король-паук

— Ну, конечно, так я ещё никогда не делал, — сказал палач. — Я думаю, ему было совсем не больно.

— Сомневаюсь, что это было приятно, — сказал Людовик.

— А теперь можно мне его взять? — спросил Оливье. Король поднялся, чтобы уходить.

— Мне всё равно.

— Что, что вы будете делать с телом? — спросил священник. Он боялся чёрной магии и некромантии[7]. Об Оливье ходили разные слухи.

— Я анатомирую его, ваше преподобие.

— Нельзя!

— Знать строение тела — вот обязанность хирурга. Как я смогу лечить живых, если не буду изучать мёртвых?

— Это противоречит закону Божьему, — сказал священник.

— Вы уверены, святой отец? — подозрительно спросил Людовик.

Священник задумался. Он был из крестьянской семьи, простолюдин, исполнявший столь неблагодарную обязанность. Люди сторонились его на улице. Его служба в Шатле не требовала от него глубоких знаний и изучения монументальных трудов по закону Божьему, к тому же он не был достаточно умён, чтобы разъяснить его. Он сказал упрямо:

— Это, во всяком случае, против обычая!

Оливье, видя, как добыча ускользает из рук, запальчиво возразил:

— Вы режете трупы святых, кстати, совершенно неумело, и рассеиваете части по всему миру. А мне вы говорите, что я, хирург, не могу рассечь один лишь труп преступника в интересах науки.

— Полегче, Оливье! — сказал король. — Мы предоставим это решение настоящему знатоку. Если мне память не изменяет, кардинал Балю ещё проживает в этом дворце. Сходи к нему, Оливье, и узнай его мнение. Вы тоже можете пойти, мой добрый капеллан, если вы не верите слову Оливье ле Дэма.

— Я не хотел сказать ничего подобного, — испуганно сказал священник. — Конечно, если кардинал разрешит, значит, я был совершенно не прав и...

Когда они ушли, Людовик кое-что вспомнил. Глядя на неподвижное тело на дыбе, он прошептал:

— Жалко, что он не назвал имя той женщины. Я бы послал это ей.

Неспешно он положил две медные монетки на глаза покойника. — Вот, держи. Я обещал тебе денег. Я всегда держу своё слово.

Глава 48

Оливье ле Дэм получил свою добычу. Недели напролёт он проводил запершись в своём мрачном кабинете, из-под двери которого тянуло спиртом, ароматическими веществами и смертью. Его никогда не любили, а теперь дворцовая прислуга, проходя мимо его кабинета, осеняла себя крестным знамением, каким бы святотатством он ни занимался, это было что-то запретное. Дурная репутация Оливье по ассоциации бросала некоторую тень и на короля. Оливье, несмотря ни на что, пребывал в радостном возбуждении. Насколько этот экземпляр был лучше тех разложившихся останков, которые он выкапывал из могил!

— Сколько всего я изучил, ваше величество! Сколько я уже узнал! История медицины вас не забудет!

— Гм?

Мёртвый садовник перестал интересовать короля. Он исполнил своё предназначение, указав на королевского брата как на персону, стоявшую за покушением на жизнь дофина. Людовик боялся, что не исключены и другие попытки покушения, по крайней мере пока жив Карл Гиеньский. Он удвоил охрану Шарлотты и детей, он удвоил свои усилия, направленные на подготовку Франции к гражданской войне. Занятый исключительно военной деятельностью, он совершенно забыл о своём лекаре.

— Что это ты говорил, Оливье? — очнулся он.

— О том, что я узнал нового, ваше величество. Оказывается, у людей есть желчный пузырь. Так же как у хорьков.

— Очень может быть! — рассеянно сказал король. — Запиши это, вообще всё записывай. А, кстати говоря, как тебе удалось убедить кардинала?

Оливье слегка замялся.

— Я ему дал маленькое обещание от вашего имени. Я ему сказал, что вы его освободите. Его светлость не смог вспомнить никаких канонических законов, что запрещали бы рассечение тела. Хотя он был непреклонен насчёт осквернения. Как будто я могу осквернить этот замечательный опытный образец.

Совесть не пошевелилась у короля, да ему было и не интересно.

— Это ты обещал, а я — нет. — И ему было безразлично, один желчный пузырь у человека или дюжина. Он был слишком занят, даже чтобы тревожиться о своём здоровье.

Внезапно лекарь заболел, впервые с тех пор, как король знал его. Он приготовил новое лекарство для короля. Если хорьковая желчь полезна для больного, не естественно ли предположить, что свежая человеческая желчь будет ещё полезнее? Множество медицинских методов основывалось на таких, аналогиях — к примеру, открытие лечебных свойств экстракта, извлечённого из мумий, которые никогда не разлагаются, для предотвращения дряхлости. Но чтобы не отравить новым лекарством своего господина, Оливье сам его первый испробовал. Оно не подействовало, а лишь вызвало спазмы и рвоту, и он его уничтожил.

Он использовал свою болезнь как предлог для осуществления новой опасной затеи: он сказал, что хочет на пару недель удалиться от двора.

— Я не могу отпустить тебя, — сказал король, — хотя сейчас я и здоров.

— Зато я болен, ваше величество.

— Франция тоже. Оставайся.

— Я подумал, что небольшое путешествие на юг восстановит мои силы. Там есть много лечебных трав, которые нельзя достать в Париже, поскольку граница с Гиенью закрыта.

Король озадаченно посмотрел на него: