Король плоти и костей

– Енош! – Ярин раздраженно фыркнул. – Полагаю, он только что именно что пригрозил твоей жене.

– Твоей жене грозит смерть. – Эйлам лениво пожал плечами. – Она, в конце концов, всего лишь смертная. Плоть, мысль да дыхание. Такая малость.

Я схватил его за волосы и толкнул под воду под тихое хихиканье Ярина. Эйлам барахтался и отбивался, но я поставил ему подножку, лишив равновесия, только чтобы посмотреть, как мой братец тонет. Хотя по силе мы были равны, особой ловкостью Эйлам никогда не отличался.

Отпустил я его только тогда, когда он перестал наконец дышать и вроде бы безжизненно всплыл на поверхность.

– Зачем ты пришел? Снова?

Ярин фыркнул:

– Так-то ты встречаешь своего любимого брата?

– Весьма бесцеремонное утверждение.

– С учетом того, что Эйлам в данный момент дрейфует носом вниз, полагая, что он мертв, хотя он и не может умереть, мне кажется, это дает мне некоторое право для подобных заявлений. – Он скользнул в воду – без приглашения, но хотя бы трупу своему велел не приближаться. – В любом случае – посмотри, что случилось с моей новой игрушкой.

Я не столько видел, сколько чувствовал, как вывалившиеся из вспоротого живота мужчины кишки болтаются и путаются при каждом его движении.

– Ты его сломал.

– Сломал. – Чего-чего, а вины в его голосе не было совершенно. – К счастью, у меня есть брат, который умеет чинить…

– Нет.

– …а так как я знаю, что я его любимчик, он никогда не откажет мне в этой маленькой просьбе.

– Нет.

– Твоя жена абсолютно права… Какой же ты ублюдок. – Он откинул голову на край родника и выдохнул клуб пара в сторону нависающих над нами серых сталактитов. – Скажу тебе, Енош, я не из тех, кто предается случайным безрассудным страстям, но этот мне понравился еще в Айренсти.

Труп поклонился, так что потроха его со шлепком ударились о коленные чашечки:

– Спасибо, хозяин.

– Да-да-да, а теперь заткнись и дай богам побеседовать. – Ярин замахал руками, пока мужчина не отступил. – Пожалуйста, исправь его, сделай опять симпатичным.

Я оглянулся через плечо на труп – обнаженный, если не считать тонких золотых цепочек, украшающих его член.

– Чего ты от него хочешь?

Ярин усмехнулся:

– Братец, у бога должны быть предпочтения, а вот у меня… нет. Тебе следовало бы как-нибудь попробовать…

Эйлам засучил ногами, всплеснул руками, глубоко вдохнул, смахнул с лица волосы, и его угольно-черные глаза впились в меня:

– Ты посмел поступить так с моей оболочкой?

– Грубо. – Ярин поцыкал зубом. – Все меня перебивают.

– Смертные называют это утоплением, – сказал я. – Один из лучших способов умереть – по моему опыту, поскольку я связан со своей оболочкой и всей той болью, что может вынести эта форма. Только приблизься к моей жене, и я призову каждую захороненную кость, так что земля затрясется и растрескается, поднимая армию, которая сокрушит королевства, континенты и весь мир… убивая все, что дышит.

Эйлам выплюнул последнюю порцию воды; руки его дрожали: слишком долго он избегал человеческого облика.

– Любовь моих братьев к смертным телам сильно смущает меня.

– О да, говоришь как настоящий девственник, не знающий, куда деть свой член, в основном потому, что еще даже не до конца выяснил, где именно он висит. – Ярин похлопал меня по плечу, вновь привлекая мое внимание к трупу. – Выслушай фантастическое предложение от твоего любимого брата… нет-нет-нет! Выслушай! Почини его, и я сделаю так, что твоя жена будет тебя любить.

Я стиснул зубы так, что челюсти заболели.

– А зачем это мне?

– Ну, ты же уже почти влюблен в нее, – шепнул он, приблизившись вплотную, так что я прижался к краю родника, ощущая позвоночником твердость камня. – Такая она непредсказуемая. Любовь. Если не подтолкнуть ее в одну сторону, она вполне может склониться в другую. Ах, как надрывалась Ньяла, выкрикивая его имя, когда явилась ко мне… «Джоа, Джоа! О, где мой возлюбленный Джоа?»

Имя взорвалось в моем черепе, заметалось нескончаемым эхом, раскаляя кровь в венах, пока на лбу не выступил пот.

– Ты тоже хочешь утонуть?

– Кто бы мог подумать, что тот самый мужчина, который украл ее у тебя, завоюет ее сердце, ее любовь за те месяцы, что ты искал ее? Гнался за ней – до самой ее смерти. Она так не хотела возвращаться к тебе, отцу ребенка, росшего в ее животе, что предпочла умереть от клинка Джоа. Трагично. Ох, как… трагично.

Я подавил гнев, пробирающий меня до костей, и от этого завибрировали сталактиты над нашими головами. Да, трагично, трагично то, что моя спутница клялась мне в своей любви своими сладкими устами… подлая, коварная, нечестивая смертная, сделавшая из бога дурака.

Но во второй раз такого не случится.

Я тряхнул головой:

– Мне больше не нужны иллюзии.

– Ах, как же трудно с тобой договориться, – вздохнул Ярин. – Ладно, никаких иллюзий. Другое предложение. Почини его, и я не стану делать так, что твоя жена полюбит тебя. Вместо этого я подарю тебе… ну-ка… скажем так… тринадцать слов.

– Тринадцать слов?