Король плоти и костей

Сильный рывок вырвал его из седла, стащил с лошади. В тот же миг витой кожаный ремень захлестнул меня, притянув к кобыле, вынуждая наклониться вперед и ухватиться за холодную шею. Хрупкая костяная стена выросла слева и справа. Лошадь понеслась галопом, понеслась быстрее ветра и точно сбросила бы меня, если бы не ремень. Копыта грохотали подо мной – под свист стрел, пронзающих и расщепляющих истончающуюся стену.

Стена распалась, обернувшись густым облаком костяной пыли, из которой выступила толпа трупов. Скелеты окружили меня – они бежали, спотыкались, сметали все на своем пути, заботясь лишь об одном – о моем спасении. Ветер хлестал меня по лицу, вышибая из глаз слезы. Что-то стояло у нас на пути, но лошадь промчалась насквозь под глухой хруст и визг. Я уже не ощущала режущего натяжения ремня. Вены заполнил ледяной жидкий страх.

О нет. Нет, нет, нет.

Слишком быстро.

И платье слишком тяжелое.

Когда лошадь взмыла в воздух, перепрыгивая через что-то, я откинулась назад. Костяные чешуйки, жесткие, тяжелые, впились в тело. Тогда я наклонилась вперед, чтобы вцепиться в гриву. Или в упряжь. Хоть во что-нибудь.

Последовал толчок, мои липкие от пота ладони соскользнули, грохот копыт сделался глуше. На долгие секунды сила тяжести перестала существовать для меня; я зависла в воздухе, кренясь набок.

А потом рухнула, ударившись оземь, врезалась плечом в корявый корень и покатилась по грязи. Рука взорвалась болью, осколки костяной брони вспороли кожу. Взгляд мой заметался, ища лошадь.

Она продолжала бежать.

Без меня.

Глава 20 Ада

Я хватала пересохшим ртом воздух, втягивая осеннюю прохладу в раздираемую ужасом грудь. Что же мне теперь делать? Лошадь ускакала. Осталась лишь дюжина трупов, тупо пялящихся на меня.

Однако, раз они стоят, значит, Енош еще держится. Но не могу же я сидеть здесь и ждать его. Солдаты могут прийти и за моей головой. Проклятье, где я вообще?

Ответил мне громкий рокот – а еще соленый морской воздух, щиплющий мне язык каждый раз, когда я стонала от боли. Кряхтя, я поднялась на трясущиеся ноги, пытаясь оценить свое состояние. Щека дико горела. Одна рука была вся в порезах и покраснела от крови, другая вяло висела, похоже, я вывихнула плечо.

Я пошла навстречу оглушительному грохоту и оказалась на краю утеса. Внизу яростные волны бились о неколебимую скалу. Чайки кружили над водой, на поверхности которой что-то покачивалось…

Человек.

Труп, если точнее. Все знали, что прошлой зимой, в шторм, торговое судно разбилось о скалы, и волны разорвали моряков в клочья. Так они и остались там, в ловушке моря, ворочаясь каждое полнолуние.

Теперь Енош, должно быть, призвал их на помощь.

Сердце мое сжалось, ноги подкашивались. Спокойствие. Я должна сохранять спокойствие и подумать. Паника не приведет никуда, кроме как на костер, а Енош не может умереть.

Зато он способен страдать.

Нет, не могу я думать об этом сейчас.

Дыши. Дыши!

Я знала, где я.

Мы называли это место бухтой Нищего, и воспоминание резануло меня болью. Хемдэйл совсем недалеко отсюда, его легко найти, если идти вдоль скал, а потом повернуть на восток. Ох. Боль вгрызалась в тело с удвоенной силой. Хемдэйл ничуть не безопаснее любого другого места, возможно, там даже опаснее. Разве я не должна вернуться на Бледный двор? Но как?

До Отравленных полей… сколько? Полдня верхом? Пешком это займет дня три. Я приподняла тяжелый костяной подол своего платья и поморщилась при виде расплывшихся на теле синяков.

Значит, все четыре.

Я окинула взглядом неподвижные поля, с которых сбежала, и не увидела ни солдат, ни своего мужа. Однако кто скажет, с чем я столкнусь, если вернусь туда? Енош отослал меня не просто так.

К горлу подкатила тошнота.

За мной ведь тоже охотились.

Выбирая между угрозой нарваться на солдат – или на бродяг, которые перережут мне горло еще до того, как я хотя бы увижу Бледный двор, – и несколькими часами пути до папы и потенциальной безопасности, я долго не колебалась.

Бросив быстрый взгляд на показавшееся из-за хмурых облаков солнце, чтобы убедиться, что я пойду в нужную сторону, я осмотрела свое платье. Помимо того, что костяная кольчуга обязательно навлечет на меня подозрения, она еще была чертовски тяжелой. Но кожаное платье под «доспехами», к счастью, сохранилось.

Я оторвала от рукава одну из расколовшихся костяных чешуек и разрезала кожаные нити, удерживающие ряды пластин, чтобы можно было выскользнуть из громоздкого одеяния.

Потом я повернулась к трупам и замахала на них руками:

– Уходите. Или… не знаю. Если пойдете за мной, держитесь как-нибудь… поодаль, не на виду.

Они пошли за мной.

Не переставая стонать…

Проклятье, они тащились следом, едва не наступая мне на пятки, пока я шла на север, слегка прихрамывая при каждом шаге. Я шла к дому… или удалялась от него?

Горло мое сжалось.

Это неважно.