Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

16 января 1680 года во дворце Сен-Жермен была отпразднована пышная свадьба. Вскоре после нее четырнадцатилетняя новобрачная увлеклась своим деверем, что чуть было не рассорило обоих братьев. Однако они помирились и отправились воевать, сначала во Фландрию, затем, против воли короля, в Венгрию, сражаться против турок. В 1685 году муж Марианны вернулся из Венгрии в ореоле героя борьбы с неверными, но вскоре пал жертвой оспы, и в 19 лет молодая женщина осталась вдовой. Детей у нее не было, замуж она так больше и не вышла, сохранив титул вдовствующей принцессы де Конти. У нее в молодости завязался было роман с гвардейским офицером де Клермон-Шаст, но об этом немедленно донесли королю, и тот без лишних слов отправил молодого человека тянуть служебную лямку в какой-то отдаленный гарнизон.

Принцесса де Конти была утонченно красивой и неглупой женщиной, в совершенстве постигшей сложную философию придворной жизни. Ей несколько отравляло жизнь соперничество со своими сестрами по отцу, дочерьми маркизы де Монтеспан, которых король также выдал замуж за знатных особ, что приводило к ссорам из-за права на приоритетное положение. Марианна всегда поддерживала чрезвычайную близость со своим братом по отцу, дофином Людовиком (1661–1711), и его любовницей, а затем морганатической женой, Мадам Эмили-Жоли де Шуан. Она рассчитывала занять выдающееся положение при дворе после его воцарения на троне, но этим планам, увы, не суждено было сбыться – король пережил своего наследника. Марианну также отличала сильная привязанность к брату и матери, которую она регулярно посещала в монастыре до самой ее смерти.

Судьба сына Луизы, графа Луи де Вермандуа (1667–1683), адмирала Франции, сложилась чрезвычайно скверно. Он вырос в прелестного, пожалуй, уж слишком женственного подростка, смахивавшего на настоящего херувима. Занимавшаяся его воспитанием жена Кольбера пыталась держать его в строгости, но она скончалась, и тринадцатилетний мальчик попал в сети шевалье де Лоррена и де Марсана, «милашек» герцога Орлеанского, людей, развращенных до мозга кости. После того как скандальные вести о поведении сына, приохоченного новыми друзьями к «итальянскому пороку», дошли до короля, последний заставил его признаться во всех проступках и поместил под надзор наставника, аббата Флери, поселив около себя в Версале. Когда юноше исполнилось 16 лет, его отправили в армию, воевавшую во Фландрии. Он проявил себя отважным солдатом при осаде Куртрэ, но внезапно сразившая юношу болезнь – весьма туманно названная в источниках «лихорадкой» – за трое суток свела его в могилу. Когда матери сообщили о смерти сына, она сначала расплакалась, но очень быстро взяла себя в руки и погрузилась в молитвы. Луиза упрекала себя за то, что покинула сына, и еще больше за то, что произвела его на свет.

– Сие есть чрезмерность оплакивать смерть сына, чье рождение я еще недостаточно оплакала, – промолвила монахиня в ответ аббату Боссуэ, который уверял ее, что несколько слез успокоят сердце и не являются преступлением. – Надо приносить в жертву все. Я должна оплакивать только саму себя.

Так постепенно уходили в мир иной люди, которые были связаны с бывшей фавориткой либо родственными, либо духовными узами. Из пятидесяти монахинь общины, принявшей ее в 1674 году, ко дню ее смерти упокоились на монастырском кладбище около сорока. Смерть уносила одного за другим ее духовных наставников. Здоровье Луизы становилось все хуже и хуже: ее мучили нескончаемые головные боли, боли в желудке, ревматизм, радикулит, грыжа. Но она ничуть не ослабляла свой строжайший режим, ни слова жалобы не вылетало из ее уст, и, когда ей говорили с сочувствием: «Сестра, передохните немного!» – она отвечала: «Для меня не может быть отдыха на земле!».

Сестра Луиза Милосердие скончалась 6 июня 1710 года от непроходимости кишечника. Ее смерть вызвала волнение при дворе, где ее еще не забыли. Один лишь король проявил полное равнодушие; он имел привычку изредка объяснять свое отношение к ней следующим образом:

– Она умерла для меня в тот день, когда ушла в кармелитки.

Однако Людовик ХIV приказал ее дочери, принцессе де Конти, носить траур по матери, чего не сделал в отношении детей маркизы де Монтеспан после ее смерти. Луизу похоронили на монастырском кладбище, которое было разорено во время Великой французской революции, а впоследствии сравняли с землей и здание монастыря.

Самую точную характеристику Луизе дало неутомимое перо Мадам де Севинье: «фиалочка, которая пряталась в траве и которая стыдилась быть любовницей, быть матерью, быть герцогиней! Никогда более мы не увидим никого, подобного ей».