Король танца

Совсем одна, насквозь промокшая, я стояла посреди опустевшей улицы под плачущим небом. Я не чувствовала ничего, кроме мокрого платья, прилипшего к телу. «Льёт как из ведра», – прошептала я и с трудом сглотнула, сжав мокрые губы, чтобы дождь не затекал мне в рот. Ещё с минуту я постояла с гордо поднятой головой, устремив мутный взгляд вверх к тяжёлому серому небу, которое плотно затянули свинцовые тучи. Ни единого просвета не было на нём. Только отовсюду надвигающаяся серая мгла быстро расползалась. «Если через пол часа выглянет солнце, – думала я, – то это нормально» и, закрыв глаза, позволила дождю и дальше стекать по лицу, рукам и уже давно намокшему платью.

В ожидание того, что солнце непременно вот-вот выйдет из-за туч, я прошла за угол и зашла во двор, и стала посреди обыкновенной игровой площадки. На меня смотрели люди из окон своих домов и качали головой от удивления. Вряд ли кто из них мог уяснить, что моё внезапное намерение стоять и мокнуть здесь было лишь минутной слабостью. Более того, впервые в жизни я позволила себе быть на людях в никудышном виде. Платье промокло насквозь и сделалось тонким, как мокрая марля. Мои женские выпуклости заметно обозначились, и мне пришлось прикрываться руками. Я подумала о том, что среди всех тех ротозеев наверняка нашлось бы два-три человека, которые бы проявили ко мне жалость.

Дождь заливал глаза, поэтому я навострила уши, хотя и не надеялась, что кто-нибудь закроет окно или пригласит меня на чай. Моё поведение было вызывающим, но и в тоже время смелым. Потратить столько времени в пустую, чтобы искать парк, которого в помине не было, назвал бы кто-угодно помешательством. Именно так я и сделала – решила, что я сумасшедшая, если мокну под дождём и жду чудес. Стало даже смешно. Со стороны я выглядела глупо. Ситуация была нелепой. Я понимала тех людей, глазеющих на меня, как на какое-то явление, и недоумевающих, что её сюда привело. Для них я была лишь посмешищем. «Нужно убираться отсюда, – подумала я, – пока кто-нибудь не начал бросать в меня яйца и не вызвал полицию».

Пока я спускалась с небес на землю, струйки воды продолжали течь по волосам, лицу и шее – по всему телу. «Что ты стоишь и мокнешь? Может, она бездомная? – Доносилось слева. – Возмутительно! Простудишься ведь! Совсем из ума выжила!» – громко возмущались люди. Ни с того ни с сего на меня обрушился целый шквал негодований, хотя я никого не трогала и никому не мешала. Недовольные люди кричали кто что, только бы прогнать меня со двора и покончить с этим жалким зрелищем. На их вопиющие крики сбежались дворовые собаки. В воздухе повис словесный хаос вперемешку с собачим лаем. И тут я встрепенулась, задрожала и выскочила через приоткрытую калитку на дорогу.

В последний раз окинув взглядом серый двор и скучившиеся вокруг дома, я с опущенным носом побрела прочь от обозлённых, неприветливых бездельников, которые, то и дело, выглядывали кто из окон, кто из дверей, уставившись на меня как на круглую дуру и друг с другом перешёптывавшись. Я потупилась лишь потому, что не имела желания смотреть на это представление. «Ну и чёрт с ними», – молча ухмыльнулась я и подумала, что, возможно, точно так же пялилась бы на какую-нибудь жертву обстоятельств.

Я уже давно не беспокоилась о том, а что подумают другие. Их мнение мне было безразлично. Я давно усвоила одно, что большинство – это не что иное, как толпа, необходимая таким, как я, лишь для того, чтобы не скрючиться от скуки. Меня скорее волновало то, как побыстрее добежать бы до метро или поймать такую же промокшую насквозь кибитку. Впрочем, так было всегда, когда я закрывалась в себе. В моём представлении люди тут же сливались в одну огромную тухлую массу, и я видела только их недостатки.

Я добралась домой, поднялась наверх и сбросила с себя мокрую одежду. Меня трясло и лихорадило. Здесь шёл всегда холодный дождь, а иногда дул ветер. Я приняла горячую ванну, чтобы не свалиться, и надела тёплый байковый халат, который подарила мне бабушка, затем спустилась вниз на кухню и влила в себя две чашки чая с мёдом и лимоном. Дождь барабанил по карнизам и сердито стучал в окна. Небо затянуло надолго. Если циклон приходил, то на целые сутки.

В такую погоду в доме становилось жутко. Он словно оживал и издавал посторонние звуки: поскрипывали половицы, и ветер посвистывал в щели. Можно было часами бродить из комнаты в комнату, в страхе зашторивать окна и вслушиваться в тишину и шорохи. В такие моменты оставаться одной было страшно. Обычно спасала хорошая музыка или увлекательные беседы, но лучше всего помогала Аннет, когда под её болтовню и смех можно было быстро скоротать жуткий вечер.