Король, у которого не было сердца

– Сэми сказала, что вот этот символизирует человека, – Грэйс обвела пальцем круг побольше, – а вот этот, внутри, – его сердце.

Джек кивнул и отступил. Его собственное сердце как раз пыталось выскочить из груди и перепрыгнуть в маленький кружочек. Да уж, в холодном металле ему было бы безопаснее.

– На её медальоне тоже есть деревья и птицы, – добавила Грэйс с тайной гордостью.

– Я должен оставить тебя в покое, – сообщил Джек.

– Что?

Он наконец смог посмотреть в её глаза.

– Просто я бы хотел…

– Что? – повторила Грэйс.

– …чтобы всё стало как раньше, – объяснил Джек.

– Это как?

Почему в горле пересохло, ведь вокруг достаточно воды?

– Чтобы я мог стоять рядом с тобой и не понимать, что ты красивая. Смотреть на твою грудь, которая просвечивается сквозь мокрую ткань, и не смущаться. Я хотел бы….

«Тебя не хотеть», – добавил он уже про себя. Когда дни, недели спустя Джек вспоминал этот свой монолог, он искренне жалел, что в озере не водились чудовища, способные его проглотить.

– А я бы хотела, чтобы ты меня поцеловал, – ответила Грэйс, – но чего стоят наши желания?

Как рыба, под жабры которой впился острый крючок, Джек непроизвольно дёрнулся вперёд.

– Я передумал, – быстро сказал он. – Давай выполнять твоё желание.

Если бы Джек прислушивался не только к собственным ощущениям, то заметил бы, какое серьёзное у Грэйс выражение лица и как мало оно на самом деле располагает к поцелуям.

– Не нужно. Пусть это будет очередной из многих подходящих случаев, которыми ты не воспользовался, – ответила Грэйс. Она попятилась, пока не наткнулась спиной на каменистый выступ. – Тебе пора определиться, Джек. Ты слишком часто меняешь решения. Пока это работает, но однажды другие люди устанут под тебя подстраиваться.

Такой Джек её не знал. Увлекающая его вперёд леска с тихим звоном лопнула – крючок выскочил, оставив после себя металлический привкус крови во рту. Он молча отвернулся и поплыл к берегу.

Джек давно убедился, что неприятности происходят, когда их меньше всего ждёшь. Чем лучше настроение, тем безжалостнее окажется способ его испортить. Стоит только настроиться на позитивное мышление, обязательно что-нибудь, скорее всего собственное скудоумие, не даст планам осуществиться.

После купания в озере Джек запомнил только один приятный момент. Самира завязала вокруг талии Грэйс верёвку, закрепив её замысловатым узлом. Вымокшая блузка раздулась и через минуту совершенно высохла. Джек не смог сдержать улыбки, но она исчезла так же стремительно, как сработал фокус Самиры.

– Оказывается, магия может неплохо облегчить жизнь, – одобрил Тони, но осёкся на полуслове: кислая мина Джека не располагала к беспечной болтовне.

Волшебство дня прошло. Аппетита не было, даже восхитительно пахнущий пирог, который испекла дочь Хауга, не лез в горло. Укладывая вещи обратно в корзину, Джек задел нож и порезал руку, а когда их нагруженная повозка вновь выехала на главную дорогу, у него разболелась голова и начался кашель.

– Я разбил волшебное зеркало? – проворчал Джек, прячась между ящиками. После того как часть груза презентовалась хозяйке трактира, пространства и вариаций для удобной позы стало больше.

– У нас говорят: разозлить лесных светлячков, – ответила ему Самира. – Кстати, ты ведь именно так и сделал.

После обеда Грэйс и Тони захотели ехать впереди вместе с Хаугом, а Джек остался внутри повозки вдвоём с Самирой. Хотя на скамье теперь освободилось дополнительное место, он упрямо уселся на пол.

Джек неистово мечтал об аспирине или, на крайний случай, отваре из ивовой коры.

– Покажи мне руку, – велела Самира.

Джек взглянул на пропитанный кровью платок, которым он неряшливо обернул порез. За такую перевязку любому приличному врачу следовало сгореть от стыда.

– Там всё нормально, – огрызнулся он. Боль физическая была приятным разнообразием, Джек боялся её лишиться.

Самира уселась рядом с ним на пол.

– Зачем ты такой упрямый? – спросила она и достала свой любимый моток верёвки.

– Мне это не нужно, – запротестовал Джек, но его игнорировали. Самира завязала красивый узел на его запястье, и боль тут же притупилась. Сняв перевязку, Джек обнаружил, что рана немного затянулась и выглядела состарившейся дня на три.

– Ты можешь исцелять людей? – спросил он потрясённо, забыв на миг обо всём, что его тревожило.

Самира фыркнула:

– Нет, я не могу исцелять. Я могу помочь несерьёзным ранам быстрее затянуться.

Самира продолжала перебирать между пальцами свободный конец верёвки. Она как будто играла на арфе, только вместо музыки струны переплетались в причудливый рисунок.

– Спасибо. – Джек натянуто улыбнулся.

– Пожалуйста. А хочешь, я научу тебя играть в карты?