Король уныния

Мы вчетвером наслаждались «счастливым часом» с домашними коктейлями, едой на вынос и новым ромкомом в моей квартире. Обычно мы куда-нибудь ходили, но я слишком устала после работы и недавних путешествий.

Если бы я знала о допросе, я бы отменила наши планы.

— Технически твой клиент — его семья. Это не одно и то же, и ты обязательно должна его поцеловать. Он такой милый, — Изабелла вытянула руки над головой и с нежностью посмотрела на мою золотую рыбку, о которой она заботилась во время моего отъезда заграницу.

Она была временным питомцем, которого я приютила после предыдущего жильца. Он оставил её у себя пять лет назад, поэтому я назвала её просто Рыбкой. Не было смысла проявлять сентиментальность по отношению к тому, что не продлится долго.

— Я бы ни за что не поцеловала Ксавьера Кастильо, даже если бы он был последним мужчиной на земле, — холодно сказала я. — Он не в моем вкусе.

Он также красивый, добрый и умнее, чем думают многие — пропел голос в моей голове.

Я прижала кончик ручки к блокноту с большей силой, чем нужно. Заткнись.

Конечно, после Колумбии мы с Ксавьером достигли относительного взаимопонимания. И да, я помогала ему выполнить условия для получения наследства, что, возможно, не совсем этично, поскольку я была членом комитета, но в завещании никогда не говорилось, что члены комитета не могут помогать.

Кроме того, с точки зрения PR, история о сыне-транжире, который превратился в ответственного владельца бизнеса, была на вес золота, так что технически я просто выполняла свою работу.

Конечно, — бубнил все тот же назойливый голос. Вот почему ты ему помогаешь. Из-за своей работы.

Заткнись, я тебе говорю.

Я настолько отвлеклась на эту кашу из мыслей в моей голове, что чуть не пропустила следующие слова Алессандры:

— Может, он не в твоем вкусе, но никогда не говори никогда, — ее голубые глаза сверкнули озорством. — Думаю, он неравнодушен к тебе. Я наблюдала, как все эти годы на многих мероприятиях он смотрит на тебя. Он не может отвести взгляд.

— И ты туда же, — я бросила писать рецензию и сменила ручку на вино. — Мы не в средней школе. Я ему не нравлюсь, и он смотрит на меня, потому что… ну, кто знает, почему он делает то, что делает?

Блеск стал ярче.

— Тебе виднее.

Она звучала подозрительно похоже на мой внутренний голос.

Изабелла, Вивиан и я были трио в течение многих лет, прежде чем мы привлекли Алессандру, но она органично вписалась в нашу компанию. Она нравилась мне настолько, насколько может нравиться любой человек (большинство из которых мне глубоко неприятны), но я не любила, когда на меня наседали.

— Перри Уилсон так и не рассказал о той фотографии с пляжа, которую он выложил, — размышляла Изабелла. — Боже, мы никогда не видим лучшее.

— Не говори со мной о Перри Уилсоне. — Я все еще придумываю план, как свергнуть с престола эту сопливую, клевещущую жабу. — Помяните мои слова. К следующему году его блог будет мертв. Я позабочусь об этом. — <…> человек, который более, чем кто-либо из смертных, сделал добра своим друзьям и зла врагам. Эпитафия Луция Корнелия Суллы, написанная им самим.

Не зря она стала одной из моих любимых цитат.

— Так или иначе, перейдем к более веселым темам, — сказала я. — Как поживает Джозефина?

Джозефина, или Джози, была дочерью Вивиан и Данте. Ей было меньше двух месяцев, а родители уже шли на ее поводу.

— Она замечательная. Конечно, она все время плачет, и я уже месяц не могу нормально выспаться, но… — улыбка тронула губы Вивиан. — Оно того стоит.

Я подавила гримасу. Джози была очаровательна, но если бы я не любила ее и ее мать так сильно, то от этого проявления чувств у меня бы начался рвотный рефлекс.

— Тяжело быть вдали от нее, но она в хороших руках.

— Грета суетится вокруг нее, как будто она ее собственная дочь, — добавила Вивиан. Грета была ее экономкой и практически матерью Данте, поскольку его родители были слишком заняты разъездами по всему миру, чтобы быть родителями.

— А Данте? — глаза Изабеллы сверкнули. — Как он поживает?

— Он думает, что с Джози или со мной что-то случится, если он отвлечется от нас больше, чем на пять минут, — Вивиан закатила глаза, но ее голос был полон нежности. — Я говорила тебе, что он пытался нанять телохранителей, чтобы они стояли у ее комнаты двадцать четыре на семь? Клянусь…

Когда мои друзья дразнили Вивиан о чрезмерной опеке Данте, на моем телефоне пропищало уведомление о новом сообщении. Данте наводил ужас на всех вокруг, но когда дело касалось его жены и дочери, он превращался в плюшевого медвежонка.

Ксавьер: Встретимся в Вальгалле через час? У меня есть важные новости.

Ксавьер: P.S. Я говорил с Каем.

Мое сердце заколотилось.