Король уныния

— Потрясающе, — прошептал он, и я почувствовала это слово от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Мы погрузились в бассейн, наши движения были вялыми, пока мы наслаждались шелковистой, нагретой водой. Мы не разговаривали, просто плыли, не отягощенные тяжестью одежды и давно скрытых секретов, наши пальцы переплетались скорее по привычке, чем по задумке.

В городском небе невозможно было разглядеть звезды, но тишина, тепло и аромат экзотических цветов, украшавших воздух, превращали наш маленький уголок Нью-Йорка в волшебный тайный мир, по крайней мере на эту ночь.

Наша жизнь не была идеальной, но здесь, вместе, мы были в раю.

ГЛАВА 29

Я не планировал рассказывать Слоан о своем прошлом. Я никогда никому не рассказывал о том, что случилось в том пожаре, но что-то было во вчерашнем вечере, в том, как она смотрела на меня, и в той легкости, которую я чувствовал рядом с ней, и это вытягивало из меня слова, прежде чем я осознал, что происходит.

Как только они вырвались, с моих плеч словно свалился огромный груз. Я не понимал, насколько сильно яд моего прошлого разъедает меня изнутри, пока не выплеснул его, а Слоан не только без осуждения выслушала меня, но и утешила после.

Слоан Кенсингтон не утешала людей, но она утешила меня. Если раньше я думал, что смогу уйти от нее, то вчерашний вечер подтвердил обратное.

Благодаря ей я также явился в офис Вука в пятницу утром, вооруженный своей новой стратегией. Я не брал с собой слайды или блестящие раздаточные материалы; я даже не принес свои старые эскизы баров. Я просто рассказал ему правду. Мои разладившиеся отношения с отцом, мой отказ возглавить его компанию из страха и злобы, его смерть и письмо матери… все, чем я поделился со Слоан, я превратил в историю, в которой речь шла не только о цифрах, но и о сердце, стоящем за ними.

— Ты боишься, что клуб рухнет и сгорит, если в мае комитет по наследству не примет решение в мою пользу, — сказал я. — Я бы тоже переживал, если бы был на твоем месте. Но дело вот в чем: я больше не делаю это ради наследства. — Вук вскинул брови. — Я больше не делаю это только ради наследства, — поправил я. — Всю свою жизнь я полагался на то, что давали мне другие люди. Я жил за счет того, чего не создавал, и говорил себе, что меня это устраивает, потому что у меня не хватало смелости свернуть с этого пути. Но этот клуб? Все, чего я достиг до сих пор? Это мое, и я чертовски горжусь этим.

Мне помогали на этом пути, потому что никто не строит империю в одиночку. Но видение и исполнение были моими, и до сих пор я не облажался. Дела шли хорошо, настолько хорошо, насколько вообще возможно начать новый бизнес в городе, и это заставляло меня думать, что я смогу это сделать — взять фамилию Кастильо и сделать ее своим достоянием.

— Я бы с удовольствием заключил с тобой партнерство, — сказал я. Как и ожидалось, Вук не произнес ни слова за время моего рассказа, но его глаза казались чуть теплее, чем когда я пришел. Либо это так, либо я бредил от недосыпания. — Но, если ты откажешься, клуб все равно откроется. Если я не смогу заполучить хранилище, то найду другое место. Оно будет неидеальным, но в бизнесе не все гладко. Главное — довести дело до конца, и я добьюсь этого с тобой или без тебя. — Я сделал паузу, давая своим словам осесть. — Однако я бы предпочел сделать это с тобой. Итак. — Я кивнул на контракт на его столе. — Какой твой ответ? Будешь рисковать или осторожничать?

Это была авантюра — так провоцировать Вука. Без него мой путь к открытию клуба был бы намного сложнее, но я справлюсь. Я не понимал этого, пока не сказал вслух, но я не врал, когда говорил, что смогу сделать это самостоятельно. Мне придется чертовски много бороться, и, возможно, я не буду спать с этого момента и до мая, но люди преодолевали и худшие препятствия, чтобы достичь своих целей.

Если они смогли это сделать, то и я смогу.

Вук изучал меня, его глаза были настолько бледными, что почти не имели цвета. Он не двигался. Он не улыбался. Он молчал.

Я не сводил с него взгляда, сердце колотилось в зловещем ритме.

Затем, после бесконечного, мучительного молчания, не произнеся ни слова, Вук Маркович пододвинул к себе договор, взял ручку и поставил свою подпись.

Я сделал это.

Я, блять, сделал это.

Вук официально стал моим деловым партнером, и после его одобрения все стало на свои места. В тот вечер мы со Слоан отпраздновали это событие с едой, вином, настолько плохой, что уже хорошей романтической комедией и большим количеством секса (очевидно).

Я также с удовольствием персонально поделился новостями с Алексу по телефону. Он встретил новость с такой же эмоциональностью, как гранитная глыба, но в конце сказал то, что заставило меня улыбнуться.

— Предоставил на две недели раньше срока, — сказал он. — Возможно, ты все-таки выживешь в этой индустрии.

Это был самый близкий к комплименту ответ, который можно было ожидать от Алекса Волкова.

Но самое главное? Банковское хранилище было моим.