Король утра, королева дня

Энья краем глаза замечает намечающийся пинок и в последнее мгновение успевает откатиться достаточно быстро, чтобы ей не сломали шею. Живот! Надо защитить живот, уберечь ребенка. Она наносит режущий удар катаной. «Нельзя резать. Рубящий удар – сильный, режущий – слабый, отчаянный». Грохот. Взрывы двухсотваттных ламп. Вероятно, Энья опрокинула один из осветительных приборов. Запах гари: падает нагревшаяся лампа, и обычный мусор, скопившийся позади сценических мониторов [189] – бумажные стаканчики, коробочки из-под бургеров, – начинает тлеть. Орудуя усеянной лезвиями гитарой словно топором, держа ее за голову с колками, безглазый надвигается. Ему не нужны глаза, чтобы видеть. В свете Мигмуса он зрит противницу вполне отчетливо. Клинок звенит, соприкасаясь со сталью. Энья приходит в себя, использует удар корпусом, чтобы швырнуть безглазого через сцену. Узконаправленные прожекторы живо шарят лучами по полю боя. Энья тянется к тати. Босая нога ловко отбрасывает короткий клинок в сторону, придавливает ее запястье. Девица смотрит на Энью сверху вниз с безграничным любопытством, ее лицо обрамлено пергидрольной шевелюрой. Босая нога уходит в сторону, вот-вот пройдет смертоносный удар в шею… Плясунья делает обратное сальто, со свистом уклоняясь от меча в свободной руке Эньи, и падает на четвереньки, словно зверь. Слепой гитарист уже встал. Энья между двумя противниками.

По покинутому людьми танцполу, среди брошенного бухла, жратвы, наркоты и курева бродят Твари. Нечто вроде ходячей волосатой поганки. Нечто вроде женщины в строгом сером костюме, который носила Ким Новак в «Головокружении», только с огромным глазным яблоком вместо головы. Нечто вроде карлика в кольчуге с пушкой на плечах. Нечто вроде пары волынок на трех ногах кузнечика… Из совершенно другого мира доносится, быстро приближаясь, вой сирен пожарной машины. Запах гари – не иллюзия. Струйка дыма. Язычок пламени. Огонь. Настоящий пожар.

Энья отматывает компьютерный провод от оби и подключает его к катане.

Плясунья ухмыляется и ядовито надувает губки при виде того, как меч покрывается символами дезинтегратора.

Безглазый кидается через сцену.

– То-о!

Энья вкладывает весь свой дух в один рубящий удар, стремящийся к Пустоте, одну атаку «огня и камней»: руки, торс, дух, клинок движутся мощно, ритмично и согласованно. Катана рассекает гриф гитары, натыкается на анкерный стержень и застревает. Отдача едва не лишает Энью оружия. Символы фонтанируют в неоновом воздухе. Энья пытается высвободить клинок. Слепой ухмыляется и двигает гитарой, ставшей ловушкой для катаны. По движению воздуха Энья чувствует приближение его напарницы. Та подпрыгивает, хватается за осветительную ферму, раскачивается и приземляется, сомкнув ноги на шее противницы. Обтянутые гладким нейлоном бедра сжимают трахею. Энья слышит дыхание плясуньи, тяжелое и возбужденное, и длинные, металлически-блестящие ногти ищут на ее шее нужные точки, нажимают.

Ослепительная боль вспыхивает в мозгу; пламя, кружащийся дым, но тупые и бездумные моторные рефлексы по-прежнему заставляют дергать, дергать, дергать, ведь надо высвободить катану. Воздух, попадая в легкие, превращается в огонь. Кровь подобна расплавленному свинцу. Она чувствует, как нейроны полыхают и рвутся один за другим. Она умирает…

Собрав последние силы, Энья отрывает катану от гитары. Безглазый замахивается импровизированным топором, целясь в торс. Пока плясунья продолжает ее душить, высасывая последние крупицы жизни, Энья меняет хват на обратный.

– Йа!

Она направляет клинок вверх, в голову плясуньи. Взвыв, противница хватается за потолочный откидной монитор и удирает куда-то вверх. Склад окружен: снаружи воют сирены и пульсируют синим огни экстренных служб. Рубя направо и налево, Энья прыгает со сцены в ревущую стену миф-линий, мечется среди Тварей, пытаясь вернуть тати. Плясунья, сидя на корточках на высокой колонке, вытаскивает из волос украшения: два набора лезвий на металлическом стержне, который сжимают в ладони. Двадцать сантиметров стали, умноженные на шесть, блестят между ее костяшками, словно когти.

Вскрикнув по-птичьи, она бросается с колонки на горящую авансцену, раскинув руки с клинками.

И с безупречной отрешенностью Мастеров Энья рассекает ее надвое в талии. Одним ударом.

«С духом одного удара можно победить уверенно, ибо такая стратегия – от сердца».

Сияние распада плясуньи еще не угасло, а Энья уже вскочила на сцену. Шехина грохочет внутри, словно гимн. Энья продвигается сквозь вихрь миф-линий. Слепой гитарист поднимает оружие, но она видит, в каком состоянии его дух. Он отступает перед ней, пока не упирается в одну из высоких колонок. Дальше отступать некуда. Энья позволяет себе передышку, не переставая следить за временем, своим телом и духом. Отключает наладонник. Иероглифы рассыпаются, исчезают. Она поднимает катану левой рукой. Бросает.

Гитарист пытается отразить удар.

Медленно. Очень медленно. Чересчур медленно.