Король в моем плену

Гости удобно устроились посреди заковыристого узора на мягком ковре. С еле слышным гудением тот поднялся в воздух, окутанный золотистым сиянием. Садат Алиим приобнял ведьму одной рукой, не выпуская из рук черную ткань артефакта. Маросдиль спрятала лицо у него на плече.

Эвитерра стояла рядом, прямая как стрела, вся напряженная. Повернулась к Рейсу, как только гости скрылись из виду, и сказала:

— Знаю, тебе не терпится. Поднимемся в спальню, подальше от чужих глаз?

— Вы читаете мои мысли, госпожа.

— Мать-волшебница, как хорошо, что ты не читаешь мои!

Она ошибалась. Не искушенная в дворцовых интригах Эвитерра была вся как на ладони. Пресвятой Отец, было бы лучше, научись она хоть немного приглушать огонь желания, потому что находиться рядом с ней и сдерживаться — на грани невозможного.

Рейс изучил ее спальню как свои пять пальцев. Белый мрамор пола. Трюмо с огромным зеркалом, стеллаж с пустыми стеклянными банками — наполненные сразу же отправляются на хранение к кожекрылому монстру Милахе. Хоть в чем-то ведьма проявляет осторожность! В остальном хочется ее постоянно защищать, несмотря на магическую мощь.

Вот и сейчас она остановилась посреди комнаты и в растерянности посмотрела на короля, словно заблудившийся ребенок.

— Не знаю, что произойдет после начала действия зелья. Может, я ошибаюсь, и на тебе, Рейс, нет магического влияния. Но предчувствие противнейшее, так и ноет под ребрами. Чувствуешь?

Слова были лишними, он понимал тревогу Эвитерры. Его тоже мутило от неясного беспокойства. Провалы в памяти, налетающая, как опьянение, тяга к Катрин — за время пребывания в обществе ведьмы Рейс научился различать магический дурман особым чувством сродни тому, когда встают волоски на затылке в заброшенном доме под завывание волков.

Фляжка была странная. Вместо привычной пробки горловину закрывала блестящая металлическая крышка. Эвитерра подошла поближе, показывая, как открутить необычный колпачок.

Пресвятой Отец, Рейса в жар бросало от одного касания, от мимолетного взгляда из-под ресниц.

Не оттягивая больше, он поднес флягу к губам и одним глотком выпил пряную жидкость, пахнувшую морем и мятой. На вкус тягучий напиток был кисловатым, даже приятно освежающим, но стоило ему достичь желудка, как все тело молнией пронзила острая боль. Воздух застрял в горле, легкие запылали. Ноги подломились, как тряпичные, Рейсвальд рухнул на каменный пол. Последнее, что увидел, — бледное лицо Эвитерры перед собой, вернее не ее, а другой девушки, смутно знакомой. С широко распахнутыми голубыми глазами, смешным носиком-кнопкой и пухлыми губами. Ева, это была Ева…

Тело Рейсвальда билось в судорогах. Прикусив до крови губу, я держала его голову, опасаясь вмешиваться в действие артефакта, чтобы не причинить вреда. Теперь магия не действовала на короля Айнура и не подействует никогда. Мой прощальный и главный подарок любимому. Со всем остальным, уверена, Рейс разберется сам, а вот магия бывает коварна, невидима и смертоносна.

И все же, видя бледность на красивом лице, заострившиеся черты, искривленный рот и содрогающееся тело, я вся сжалась внутри, не в силах сдерживать слезы. Худшие предположения оправдались — Рейс весь был опутан магией, сам того не подозревая. Та потихоньку выходила из него, причиняя невыносимые мучения.

Рейсвальд застыл восковой статуей, кожа пожелтела. С еле слышным хрустальным звоном на пол начали осыпаться… волосы. Черные, рыжие, русые пряди усеивали мраморные плиты вокруг айнурского короля. Я с ужасом наблюдала за все растущими разноцветными холмами. Они могли быть заговорены на что угодно. Сколько придворных правдами и неправдами вымогали волосы волшебников ради влияния на сюзерена? Целая толпа, не меньше, как он еще держался?

Я ведь знала, что люди охочи до волос волшебников, поэтому столь тщательно и собирала свои и ревностно хранила. Но недостаточно старалась, ведь в ворохе прядей виднелись и мои — мышиного цвета, гладкие. А еще — волосы Чиаки, Маросдили, Хасана, Фуэртеса, Чинга, Эмили… Собранные со всех концов света, напитанные магией, их прятали в одежде Рейса и заговаривали в надежде на исполнение просьбы.

А может, желали болезни, несчастного случая, неудачи в охоте… Страшно подумать!

Быстрым движением я собрала волосы и бросила в камин. По комнате поплыл отвратный запах паленой курицы. Я отворила стеклянные двери, ведущие на балкон, впуская прохладу ранних сумерек.

Со стуком по полу покатился маленький круглый предмет. Не успела заметить, что это было, так как Рейса вновь скрутило. На сей раз он открыл глаза, и я схватила его за руку, прижавшись как можно ближе.

— Мне плохо…

Он весь дрожал, на лбу застыли бисеринки пота. Рейс схватился за голову, раскачиваясь взад и вперед. Я оглянулась, пытаясь сообразить, чем помочь. Схватила графин с водой, поднесла ко рту короля.

— Пей, Рейс, пожалуйста…

Он жадно прильнул к горлышку, судорожно пил, мучимый жаждой. Потом жестко закашлялся, захрипел, поднял ладонь, приказывая мне не приближаться.