Королева Аттолии

Аттолия и не заметила, что их нет поблизости. Не обратила внимания, пока женщина не указала на это.

Няня подошла ближе к королеве и объяснила:

– Ко мне пришли два человека и сказали: они уведут моих детей и проследят, чтобы с ними ничего не случилось, пока я служу королеве. Это вы их послали?

Аттолия, онемев, покачала головой.

– Я так и думала. Сейчас мой муж забрал детей и укрылся с ними. Но что с ними станется, если я пойду к вам служить? И сможете ли вы мне доверять, если не убережете их от беды?

Она положила руку Аттолии на колено. Жест был молящим и при этом успокаивающим. Аттолия покачала головой.

– Ваше величество, вы искали вашу давнюю нянюшку, чтобы доверить ей свою жизнь. Но ее больше нет. Теперь вы никому не можете доверять.

Аттолия развернула лошадь и ускакала.

В тот год она велела сделать себе золотую ленту с рубинами, чтобы носить на голове вместо королевских драгоценностей. Лента была точной копией обруча, украшавшего статую богини Гефестии в главном храме Эддиса. Гефестия правила богами точно так же, как Аттолия намеревалась править своими баронами. В одиночку.

Она вернула в сокровищницу золотых пчел и остальные королевские драгоценности, выкупив их у тех, чью верность оплачивала. Если чего-то вернуть было нельзя, приобретала замену. Однако ленту носила каждый день, напоминая подданным о своей власти. А по ночам держала ее в бархатном футляре у кровати.

Однажды утром она обнаружила, что лента чуть-чуть сдвинулась. А рядом лежала пара подходящих рубиновых сережек. Сначала она решила, что это чей-то мелкий подхалимаж, возможно, от недавно назначенного посла Медии или от кого-нибудь из придворных, жаждущих милости, и попал он сюда при попустительстве кого-то из служанок. Она уже приступила было к допросу своих горничных, как вдруг в душу закралось мучительное подозрение: никакой это не подарок, а просто эддисский вор снова посмеялся над ней. Она ни разу не надела те рубины. Так и держала в отдельном бархатном футляре рядом с головной лентой.

В лучах лунного света она снова вздохнула, встала с кресла и на одеревеневших ногах побрела посмотреть на сережки. Открыла футляр, передвинула их по бархату длинным ногтем, стараясь не касаться, как будто они были раскаленными. Захлопнула футляр, кинула халат на кресло, легла и наконец-то уснула.

* * *

– Она отвоевала Тегмис. – Нахусереш сидел в своем кабинете и постукивал по колену уголком сложенного письма.

В дверях стоял Камет.

– Вам нужен предлог для высадки на суше? – спросил он.

Нахусереш взял с секретарского стола еще одно послание. Император жаждет новостей об успехах, он не обрадуется, услышав, что Аттолия снова прибрала к рукам Тегмис. Посол не ответил на вопрос секретаря и стал размышлять вслух:

– Я слишком мало разговаривал с ее генералами. У нее хватает ума прятать их от меня. То кто-нибудь из них в отъезде, то беседует с королевой… Она не дает мне шансов познакомиться с ними поближе. Если бы я знал, кто из них планирует взятие Тегмиса, то убил бы его, а ее прижал к стенке. Тогда она, стремясь получить помощь, отдала бы нам все что угодно.

– А если вы не можете вычислить, кто из генералов нашептывает ей, и не можете лишить ее военной поддержки, что тогда? – спросил секретарь. – Император не начнет войну с континентальными державами. Их связывает договор, согласно которому они обязаны защищать это побережье в случае вашего нападения.

– Так или иначе, мы добьемся от нее приглашения, а когда мы сюда войдем, отправить нас домой будет нелегко, – сказал медиец. – Но, Камет, в последнее время я замечаю у тебя печальную склонность ошибаться в местоимениях. Надо говорить не «вашего нападения», а «нашего нападения».

Секретарь опустил глаза и замер неподвижно.

– Прошу прощения, – выдавил он.

– Ну конечно. – Медиец вгляделся в секретаря сквозь прищуренные веки. – Камет, ты питаешь склонность к варварским развлечениям?

Раб, не сводя глаз со стола, еле заметно покачал головой.

– Надеюсь, я вас не рассердил. – Он поднял глаза и отважился на заискивающую улыбку.

– Небеса всемогущие, – ахнул Нахусереш. – Камет, да ты влюблен!

Камет снова опустил глаза и сказал, защищаясь:

– Она очень красива.

Нахусереш рассмеялся:

– Что верно, то верно. Она так красива, что восхитятся даже коты при императорском дворе, но вот уж не ожидал, что ты падешь жертвой хорошенького личика.

Секретарь пожал плечами. У него хватило мудрости не говорить, что он глубоко сочувствует королеве варваров, потому что выбора у нее становится все меньше и меньше, а свобода ускользает с каждым днем.

Глава Тринадцатая

Королевский инженер следил, как вода вытекает из Гамиатесского водохранилища через шлюз в дамбе, и докладывал королеве Эддиса о результатах промеров. После сильных весенних дождей и снеготаяния в горах ворота оставались открытыми. Если их закрыть, водяной поток сметет шлюз.