Королева Бланка

— Нет, там её зайчата. Двое. Совсем малыши. Я нашёл их в норе и спокойно взял. Наверно, они ждали свою мать.

Бланка заинтересовалась, наклонилась вперёд.

— Покажи.

Не выпуская зайчиху, лесничий кое-как раскрыл мешок. Показались вначале ушки, вслед за ними две мордочки с карими глазами. Глаза эти, блестящие, испуганные, уставились на королеву-мать, словно осуждая её, злясь или, быть может, прося у неё пощады. Именно так показалось Агнессе, когда эти выпуклые, агатовые глаза внезапно стали тускнеть, а потом в последний раз, прощаясь с жизнью, скользнули осуждающим взглядом на неё и замерли, словно остекленев.

Внутри у неё всё оборвалось. И показалось ей в ту минуту, будто вместо зайчат видит она двух ребятишек, которых только что оторвали от материнской груди. Крошечные, беспомощные, зайчата с любопытством смотрели на людей, не понимая, как жесток этот мир и сколь безжалостны живущие в нём люди. Они ждут от них тепла, но вместо этого на них дует студёный ветер; они надеются, что их отпустят или в крайнем случае покормят, но человек уже приготовил топор, чтобы рубить им головы…

— Что же ты собираешься с ними делать? — нахмурилась Бланка.

Лесничий пожал плечами:

— Стукну топором по башке, вспорю живот, сниму шкурку, а мясо потом в котёл.

— Одну?.. Их мать?.. — продолжала хмуриться Бланка.

— Почему одну? Всех троих. Сошью потом рукавички…

— Нет!!! — вскрикнула Агнесса и, вскочив со стула, бросилась на лесничего с кулаками. — Ты не посмеешь этого сделать! Негодяй! Низкая душа! Да есть ли у тебя сердце?! Немедленно же отпусти их, я приказываю!

Лесничий оторопел и от неожиданности ослабил пальцы. Воспользовавшись этим, зайчиха дёрнулась у него в кулаке, упала на траву и бросилась удирать на трёх лапах — четвёртая волочилась по земле. Но далеко она не ушла. И не потому, что сильно хромала, могла бы и на трёх лапах спасти свою жизнь. Но не нужна она была ей без её малюток, к которым она недавно торопилась, чтобы напоить их тёплым молоком. Их судьба беспокоила её сейчас больше всего. И она остановилась, поджав под себя раненую лапу и не сводя влажных глаз со своих малышей. Убьют их, умрёт и она. Так можно было подумать, глядя на эту сцену. Словно в подтверждение этому, зайчиха упала на передние лапы и застыла, печальными глазами глядя на мешок.

Лесничий в растерянности поглядел на королеву.

— Ваше величество… ведь это добыча.

— Отпусти! — коротко приказала Бланка, кивая на мешок. — Выполняй приказание.

Лесничий, побледнев, в страхе огляделся, опустил мешок на землю, медленно зашевелил пальцами. И рискнул всё же робко возразить:

— Зайцев много в этих местах, государыня. А ведь это для королевского стола…

— Ты осмелишься не выполнить приказа её величества королевы Франции?! — вскипая, воскликнула Агнесса. — Делай, что приказано! Пусть лучше я умру от голода…

Губы её задрожали, в глазах заблестели слёзы. Ещё секунда, и она бросилась бы к мешку…

Сзади подошёл Тибо, грубо схватил лесничего за плечо:

— Ты оглох?

Тот моментально перевернул мешок и вытряхнул его.

Зайчата выпали, недоумённо поглядели друг на друга, потом на людей, увидели мать и со всех ног бросились к ней. Она поднялась, вся точно просияв от счастья, а они ткнулись в неё своими мордочками и, не помня себя от радости, стремглав кинулись в сторону леса. Зайчиха, волоча покалеченную лапку, хромая, пустилась вслед за ними.

Короткая эта сценка заставила придворных замолчать. С кусками дичи в руках, замерев, они — кто в недоумении, кто с пониманием — смотрели на Агнессу, а она молча глядела вслед убегающим зайчатам и тихо улыбалась, не зная, что на ней держит недобрый взгляд бывшая английская королева.

Вскоре стали собираться в обратный путь. Взнуздывали лошадей, вновь крепили к сёдлам корзины с дичью, гасили подернутые пеплом угли. И никто не слышал, как одна из дам, стоя у стремени лошади и суженными глазами глядя на королеву-мать, прошипела сквозь зубы:

— Бог не хочет, чтобы пролилась твоя кровь, проклятая испанка. Что ж, угождая Господу, следует избрать бескровный путь, избранный Церковью. Не так ли, ваше преосвященство?

Бросив короткий взгляд в сторону легата, она поддела ногтем крышку перстня, поглядела на розовый порошок, притаившийся там, и негромко рассмеялась.

Глава 9. Дама в маске

Вернувшись в замок и разгуливая во дворе, в саду, прохаживаясь по галереям, двор какое-то время делился впечатлениями об охоте. Затем шумно одобрил идею приступить к играм, этому непременному и едва ли не ежедневному развлечению. Тотчас разделились на пары для игры в шахматы и триктрак[58], иначе называемый «игрой в таблички».

Подобные забавы, надо заметить, были вовсе не безобидными: частенько игроки ссорились и дрались. Несколько лет спустя король Людовик запретит не только триктрак и его разновидности, но и шахматы: проигрывались крупные суммы денег, проигравшие выхватывали мечи, желая отомстить новоявленным кредиторам. Поначалу, правда, король налагал на игроков штрафы.