Королева Бланка

— Тот, кому оказывают столь великое доверие, мигом утрачивает строптивость и становится послушным орудием в руках того, кто дал ему власть, — назидательно промолвил Филипп Юрпель. — Почитайте «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря, там об этом сказано. Мы должны быть уверены в том, что Тибо не переметнётся к неприятелю. Признательность за доверие не позволит ему этого сделать.

И вскоре Фронда, ведомая знатью, двинулась на Париж. Цель одна — свержение правительства. Филипп Строптивый мечтал взять под опеку юного короля. Остальные, как верные соратники, ждали от нового регента подачек — денег, замков, земель.

Глава 14. О том, как любовь спасла корону

Тибо вёл большое войско; оно подошло из Блуа к самым стенам Беллема как раз перед выступлением. Его маршалы, верные друзья, ехали рядом со своим сюзереном. Тибо видел — их гнетут тяжёлые мысли. Они что-то хотят сказать ему, но не решаются. Наконец один из них, сир де Божанси, заговорил:

— Не ошибусь ли я, сеньор, заметив, что вам не по душе этот вояж?

Тибо мрачно посмотрел на него.

— Вояж? Это восстание, разве вы все не видите?

— С чего это вдруг граф Шампанский вздумал принимать в нём участие? Ему заплатили? Кто? Король Англии? Он хочет иметь его своим властелином?

Тибо молчал, не зная, как ответить. Выходило, что маршал прав. Стало быть, бароны получат то, что ныне принадлежит короне. А домен? Превратится в жалкий клочок земли, каким и был при герцоге франков Гуго, ставшем королём?

— Выходит, в случае успеха нашего похода мы станем ходить под англичанином? — спросил второй маршал, Плезиан. — Вы считаете, сеньор, это лучше, чем быть вассалом короля Франции?

— А ведь вы по-прежнему влюблены в королеву, — произнёс третий. Он хотел прибавить что-то ещё, но Тибо не дал ему этого сделать.

— Как смеете вы все осуждать мои действия? Кто дал вам право руководить поступками своего сеньора или осуждать их? Вы всего лишь мои маршалы, советники, мои вассалы!

— Разумеется, вы вправе заткнуть нам рот, — смело продолжал сир де Клостраль, тот, что говорил третьим, — но прежде позвольте нам высказать своё мнение об этой войне, которую вы намерены объявить королю.

— Войне?

— Как иначе назвать ваш выпад против двенадцатилетнего мальчика и слабой женщины, его матери? Или вы примчались из Лангедока, чтобы воевать с женщиной, в которую влюблены? Что же, куда подевалась ваша любовь? Ах, всему виной мелкая ссора, маленькая чёрная тучка, которая нависла над вами. И вот, ещё вчера влюблённый, а сегодня полный ненависти, граф Шампанский Тибо Четвёртый мчится разогнать новое правительство, взять под опеку юного короля, а даму своего сердца бросить в темницу!

— Это Лузиньян подговорил нашего сеньора, а ему самому мысль эту подал король Генрих, — подхватил Божанси. — Но давайте спросим, кем же приходится этот самый король Лузиньяну? Кем же, как не пасынком, чёрт побери! Итак, тот, кто приглашает вас развязать в стране гражданскую войну, — не кто иной, как отчим английского монарха. Но его двусмысленное положение не даёт ему покоя: с одной стороны, он сеньор Ангулема, то есть подданный короля Англии; но с другой — он граф де Ла Марш, а стало быть, вассал французского короля. Не слишком ли обременительно служить двум королям одновременно? Он предаётся размышлениям, но ему не даёт на это времени его жёнушка, королева Английская Изабелла.

— Это её указаниями он руководствуется! — воскликнул Плезиан. — Они заодно — мамочка и сынок, — и оба нашёптывают Лузиньяну, чтобы он перетянул на свою сторону Тибо Шампанского. Вот откуда дует ветер, сеньор! Вот отчего летят к вам в Провен гонцы. Им нужен такой сильный властелин, как граф Шампани и Блуа! Им — это королю Англии и его матушке, которая из Ангулема, действуя через своего супруга, руководит графом Тибо Четвёртым! Почему же она это делает? Потому что она не желает быть подданной короля Франции и его матери, которую откровенно ненавидит. Опять же, почему? Та не желает отдавать ни пяди земли, отобранной её свёкром у англичан — вот причина. И Изабелла из кожи вон лезет, стараясь угодить своему сыну, который стал сюзереном собственной матери, королевы Англии.

— Какой же напрашивается вывод? — повернулся Божанси к Тибо. — Вы, сеньор, идёте на поводу у одной дамы, чтобы насолить другой. Вы подчиняетесь королеве-матери Английской, чтобы навредить королеве-матери Французской. Вы идёте на Париж, чтобы собственноручно накинуть петлю на шею даме вашего сердца, женщине, в которую влюблены, потому что этого хочет та, которая её ненавидит. Вот уж воистину неисповедимы пути Господни, ведущие рыцаря к убийству его возлюбленной…

— Убийству?! — вскричал Тибо, взбешённый уже тем, что не находил возражений своим вассалам. — Как это могло прийти тебе в голову, Божанси? Ты что же, полагаешь, мы идём убивать королеву Франции?