Королева Бланка

Шум исходил от обеих армий. Не шум даже — всепобеждающий мощный рёв! Не нужно было ничего объяснять солдатам, старым и юным, сыновьям, отцам и братьям. Сцена, которую они увидели на поляне, разделяющей оба войска и едва не обагрённой их кровью, яснее ясного дала понять, что сильная любовь способна остановить даже армии. Крича от радости, смеясь, подбрасывая кверху шапки, солдаты обоих войск кинулись обнимать друг друга, восхваляя королеву-мать и графа Шампанского, которые не позволили совершиться кровопролитию. Старики плакали, утирая своими шапками слёзы с морщинистых щёк, а молодые воины с любопытством и некоторой долей зависти смотрели на двух человек, стоящих посреди поляны, и громко приветствовали их восторженными криками.

И только те, что шли следом за Тибо, не разделяли общего восторга. Пока шумели обе армии, они, за их спинами, почти невидимые никем и проклиная Тибо, спешно уводили свои полки. Бланка и не думала преследовать их. Победа, которую она сегодня одержала, была для неё важнее. Другой ей не нужно. Рядом с ней был друг, самый близкий, самый верный и сильный, и Бланка поверила ему, зная, чувствуя своим сердцем, что на этот раз не ошиблась. И она оказалась права. Тибо никогда больше не изменял ей и пронёс свою любовь до самой своей смерти, неизменно приходя на помощь даме своего сердца в трудную минуту…

Их лошади шли рядом, едва не касаясь одна другой, и тёплое апрельское солнце согревало тела и души всадников. Следом ехали коннетабль, маршалы, сотники, епископы и кардинал; за их спинами пылило по дорогам и полям огромное, объединённое любовью двух человек, королевское войско.

Оба молчали. Казалось, о чём тут было говорить? Безмолвный разговор вели меж собой лишь их глаза и губы, на которых играли улыбки. И всё же Бланка ждала, что сейчас Тибо станет читать свою новую оду, посвящённую ей. Она уже приготовилась слушать, прекрасно зная, что не останется равнодушной и не выкажет ни малейшего неудовольствия. Но вместо этого Тибо, которого давно уже мучил наболевший вопрос, спросил:

— Как случилось, что мою супругу уличили в прелюбодеянии? Говорят к тому же, будто не обошлось без вашей помощи. Хотелось бы верить, что всё это клевета.

— Значит, не верите? — повернулась к нему Бланка. — Что же заставляет вас думать, будто Агнесса де Боже и в самом деле изменяет вам, да ещё и при моём попустительстве? И с кем же? С моим верным другом Бильжо.

— Вот вы и назвали имя предателя! — потемнел лицом Тибо. — А вы, как мне доложили, помогали ему соблазнять мою жену. Как это понять? Я не посмел бы заговорить об этом с вашим величеством, да ещё и вести беседу в таком тоне, если бы речь не шла о моей чести. Вы понимаете, какие толки пойдут обо мне, едва я покажусь при дворе. Итак, государыня, прошу простить меня за дерзость, но я жду объяснений.

— И вы вправе их услышать, граф, — ответила ему Бланка. — Я ждала этого разговора. Он не мог не произойти. Ваши друзья… бывшие друзья, — поправилась она, — разумеется, наплели вам кучу небылиц о том, как графиня де Боже от души развлекается с моим верным стражем, а я тем временем держу свечу у кровати с балдахином, показывая им путь. Ну ещё бы, разве это не наилучший способ возбудить ненависть графа Шампанского, что ещё крепче привяжет его к стану заговорщиков?

— А разве это далеко от истины? — молвил Тибо.

— Так же далеко, как Лангедок от Парижа и Рим от Лондона.

— Вы хотите уверить меня в том, что я введён в заблуждение ложными слухами? Как сможете вы их опровергнуть? Я желаю иметь доказательства.

— Достаточно ли будет моего слова? Я произнесу его вместе с клятвой. Не думаю, чтобы вы не смогли поверить мне. Бога призываю в свидетели, Его устами дойдёт до вас правда.

— Говорите.

— Ваша жена невинна. Господом нашим и матерью Его царицей Небесной клянусь в этом, как и в том, что Бильжо ни словом, ни делом не помышлял соблазнить графиню де Боже. Она пожелала познакомиться с ним, узнать его поближе, только и всего. Согласитесь, всякий незнакомый мужчина, да ещё и столь недоступный и молчаливый, как сфинкс, вызывает интерес у женщины, будь то знатная дама или белошвейка. Однако это вовсе не значит, что женщина эта, едва сфинкс раскроет рот, тотчас бросится в его объятия. Бильжо к тому же воспитан в строгих правилах альбигойцев и совсем не падок до особ прекрасного пола, что весьма редко, но всё же встречается у мужчин. Я познакомила их. В моих апартаментах и в моём присутствии они мило побеседовали друг с другом. После этого она уже не боялась его, не считала каким-то чудовищем, огнедышащим драконом, готовым убить любого, кто посмеет косо взглянуть на его госпожу. Да и он перестал опасаться её. Это наблюдалось поначалу, когда она пришла предупредить меня о заговоре в Шиноне.

— Значит, это она? — удивился Тибо и усмехнулся. — Мне говорили, но я не поверил.

— Говорили? Кто? — быстро спросила Бланка.

— Руководители восстания.

— Проклятие! Откуда же им стало это известно?

— Эту весть принесла шпионка, она в свите вашего величества.