Королева Братвы и ее короли

Я врываюсь в дверь, каждый волосок моего тела настроен на единственную цель — спасти Романа, и я вступаю в схватку.

Я быстро оцениваю ситуацию, используя элемент неожиданности. Это похоже на танец, который я тысячу раз прокручивал в голове, но никогда не хотел исполнять. Роман пригибается, когда головорез стреляет, и пуля пронзает воздух в том месте, где мгновение назад была его голова.

Через несколько секунд я настигаю их. Моя рука вырывается, выхватывая пистолет из рук нападавшего, прежде чем он успевает прицелиться. Используя его силу, я выкручиваю ему руку, заставляя упасть с грохотом, который эхом отражается от стен склада. Его крик прерывается, когда я наношу точный удар в висок, заставляя его замолчать.

Роман, тем временем, не бездействует. Воспользовавшись их шоком, он обезвреживает другого головореза и наносит удар локтем в лицо противника. Брызги крови — неприятное напоминание о нашем жестоком балете.

Третий делает шаг, отчаянно хватаясь за лежащий на полу пистолет. Его намерения ясны и смертоносны. Роман повернут спиной, его внимание сосредоточено на упавшем противнике. Никаких мыслей, только первобытный импульс защиты. Я делаю выпад вперед, оказываясь на линии огня как раз в тот момент, когда палец головореза нажимает на спусковой крючок. Звук становится оглушительным.

Прежде чем пистолет успевает рявкнуть снова, моя нога задевает запястье головореза, отправляя оружие в пол. Последующий удар ногой попадает ему прямо в брюхо, и он переворачивается на спину, задыхаясь.

Роман поворачивается, его обостренные чувства улавливают борьбу. Мы уже достаточно раз дрались бок о бок, чтобы он мог без слов предугадать мой следующий шаг. Его рука находит затылок нападавшего и опускает его вниз как раз в тот момент, когда мое поднимающееся колено встречает его на полпути. Головорез падает, как марионетка с перерезанными ниточками.

Я тяжело дышу, каждый вдох, это клинок внутри меня. Роман стоит среди павших врагов, пот и кровь смешиваются на его лбу. Он слегка пошатывается, прежде чем восстановить равновесие, его глаза смотрят на меня со смесью благодарности и чего-то более темного, отражения пути, который он выбрал.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, мой голос груб, адреналин все еще бурлит в моих венах, как огонь.

— Да, благодаря тебе, — отвечает Роман, опираясь на усеянный обломками пол. Он смотрит на меня напряженным взглядом, читая меня, как одну из тех книг, на которые у него больше нет времени.

И тут я замечаю тепло, распространяющееся по моему боку, липкое присутствие, которое начинает просачиваться сквозь одежду. Инстинктивно моя рука тянется вниз, касаясь мокрого места на боку. Кровь. Моя кровь. Только сейчас я чувствую боль — запоздалая реакция на пулю, которую я получил, не осознавая этого.

23

ЛАНА

Мое сердце исполняет этот безумный танец, ударяясь о ребра, словно пытаясь вырваться на свободу. Я на грани, жду, минуты тянутся как часы. Если бы я не была так чертовски беременна, клянусь, я бы сама взяла штурмом этот склад. Перес заплатит, но не сегодня. Сегодня нужно вернуть Джулию, целую и невредимую.

Наконец, вот они — мои парни, появляются в поле зрения, и один из них держит Джулию. У меня сводит живот от странной смеси облегчения и ужаса. Она выглядит слишком спокойной, слишком тихой.

— Она без сознания? — Бормочу я себе под нос, молясь, чтобы с ней все было в порядке.

Я не жду ответа, просто подгоняю машину ближе, готовая к быстрому бегству. Я выхожу из машины и ухожу еще до того, как они до меня доберутся, а мои глаза сканируют лицо Джулии в поисках любого признака того, что с ней все в порядке.

— Она жива?

Лука стоит прямо за ними.

— Она в порядке, — говорит он, его голос тверд, пробиваясь сквозь панику. — А теперь пойдем.

Вместе мы осторожно усаживаем Джулию на заднее сиденье, мои руки осторожнее, чем когда-либо. Я сажусь рядом с ней, не сводя глаз с ее лица, ища в нем проблеск жизни.

— Держись, Джулс, — шепчу я, обращаясь к ней так же, как и к себе.

Повернувшись к Луке, ожидая увидеть рядом с нами возвышающуюся фигуру Григория, я спрашиваю:

— Где Григорий? — Мой голос едва скрывает панику, начинающую подкатывать к горлу.

Лицо Луки напряглось, на нем промелькнула тень беспокойства.

— Он… он должен был быть прямо за мной.

— Что значит должен был? Ты оставил его там?

Лука на мгновение отводит взгляд, его челюсть сжата.

— Я думал, он идет следом. Он сказал, что будет прикрывать наш отход.

Гнев закипает в нем, но страх подкрепляет его.

— Иди за ним, сейчас же! — Приказываю я, и мой голос срывается на крик.

Лука кивает, а затем уходит, исчезая обратно в толпе.

Оставшись наедине с Джулией на заднем сиденье внедорожника, я переключаю свое внимание на нее, пытаясь закрепить себя на текущей задаче. Я приношу воду, осторожно смачивая ее пересохшие губы всего несколькими каплями, опасаясь, что незамеченные травмы могут еще больше осложнить ситуацию.