Королева и лекарь

– Ты забрал ее воспоминания, – произнес Кель. Осознание накатило на него приливной волной.

– Да, – кивнул Падриг.

– Забрал? – в недоумении спросила Саша. – Но зачем?

– Для твоей безопасности. – Голос старика снова сделался умоляющим. – Я лишь хотел тебя защитить. Но не сумел.

– Это точно, – рыкнул Кель, и Падриг виновато вжал голову в плечи.

– Лорду Фири нужен был Целитель. Таким талантом я не обладал, но сказал его дочери, что могу подарить ему разновидность бессмертия. Взять его воспоминания, самую его суть, и поместить сознание среди звезд.

Никто не шелохнулся, всех заворожила история.

– Когда леди Фири поняла, на что я способен, то захотела увидеть все своими глазами. – Слова Падрига окрасились горечью. – Что мне было делать? Я пытался любыми силами заручиться ее поддержкой. И потому рассказал о Сирше. Думал, леди Ариэль могла о ней слышать – все-таки они ровесницы, и обе – дочери благородных семей.

– И что она? – поторопил его Кель, не в силах даже произнести имя леди Фири. Сердце превратилось в кипящий котел, жар расплескивался по груди, по всему телу.

– В воспоминаниях заключена огромная сила, – осторожно начал Падриг. – И огромное знание. Я указал леди Фири на звезды великих королей, а затем призвал звезду Сирши – самую молодую на небосклоне – и извлек одно крохотное воспоминание, чтобы она поняла, что я предлагаю ее отцу.

– Но она не собиралась помогать отцу. – Голос королевы был ровным, хотя глаза сверкали.

– Нет, – прошептал Падриг. – Она хотела, чтобы я отдал ей звезды. Все до одной. Хотела открыть каждую и заглянуть туда. Хотела все их воспоминания только себе.

– Что ты ей показал? Какое воспоминание? – спросил Кель, которого все сильнее охватывало леденящее подозрение.

– Тебя, Целитель. Сирша с детства видела тебя в снах. Из-за ее дара воспоминания и видения переплетены, прошлое и будущее взаимосвязаны и неделимы. Когда я развернул один из лучей, мы с леди Фири увидели твое лицо. Ты стоял на коленях перед королем и оплакивал его смерть.

Все, кто находился в зале, ошеломленно затихли, и Келю не единственному захотелось на что-нибудь опереться.

– Но я исцелил его!

– Да, – кивнул Падриг. – Верно. Но так устроены воспоминания – и видения. Это лишь разрозненные обрывки, а мы с леди Фири увидели маленький кусочек.

– Она подумала, что Тирас умрет, – выдавил Кель.

– Леди Фири была уверена, что ты станешь следующим королем. Она потребовала, чтобы я отдал ей все воспоминания Сирши. Я отказался. – Падриг вздрогнул, по-видимому, ярко вспомнив тот миг. – Я отпустил звезду Сирши, и она вернулась на небеса. Тогда леди Фири пришла в ярость и бросила меня в подземелье, надеясь сломить.

– А Саша осталась в одиночестве и без малейшей догадки, кто она, – добавила Ларк.

– Да, – горько кивнул Падриг. – Когда леди Фири уехала в Джеру, темницы открыли, и меня освободили вместе с остальными. Но Сирша к тому времени уже исчезла. Я боялся, что леди Фири убила ее, но, возможно, она решила, что без своих воспоминаний Сирша не представляет угрозы.

– Я хочу их обратно, – внезапно потребовала Саша. Ее голос дрожал, а глаза блестели. До этого она слушала, храня молчание, и теперь к ней повернулись все лица.

Падриг шагнул вперед. В чертах старика читалось бескрайнее сожаление.

– И я верну их тебе, – пообещал он, легко склоняясь перед Сашей.

– Я тоже хочу увидеть твой дар, – произнес Тирас с заметным благоговением. – Покажи нам то, что показал леди Ариэль. А затем ты вернешь воспоминания леди Сирше.

Падриг сглотнул:

– Как пожелаете, ваше величество. Но для этого мне понадобится звездное небо. И чтобы никто не смог нас увидеть.

Старик мельком взглянул на Келя – возможно, потому, что ощущал его недоверие и враждебность или же просто боялся его силы и обнаженного клинка. Но это не укрылось от глаз капитана, и его тревога только возросла.

Тирас отвел их в сад, благоухающий в антрацитовых сумерках. Саша шла будто на плаху. Кель, тяжело ступая, последовал за ней. Ларк попыталась утешить их безмолвным заклинанием, но это было скорее благословение, чем лекарство. Оставив стражу охранять выходы из сада, Тирас велел Келю и женщинам отойти назад и предложил Ткачу начинать.

Падриг не стал тратить время на предупреждения. Его магия была сродни той, что позволяла Тирасу превращаться или Келю исцелять: простое усилие воли, зов, обращенный в глубину собственной души. Старик запрокинул голову к небу, поднял руку и буквально поворошил звезды кончиками пальцев.

– Вот она, – выдохнул Падриг и указал на одну из мерцающих точек.

Будто вытаскивая ведро из колодца, он принялся натягивать невидимую веревку – одна ладонь за другой, – пока звезда не подалась и не покатилась вниз уже по инерции. Свет разгорался на глазах, ослепительная сфера становилась все больше, и собравшиеся в саду невольно попятились.

Наконец Падриг вытянул руки, и звезда опустилась в чашу из подставленных ладоней, не касаясь их. Она невесомо парила над его пальцами – целая маленькая вселенная, запретный плод, сотканный из чистого сияния.