Королева красоты Иерусалима

Вой сирен скорой помощи наполнил улицу Агриппас. Обстрел был сильней обычного, снаряд разрушил дома не только здесь, но и в соседнем квартале. Клубы дыма заволокли улицу, машины скорой помощи летели на большой скорости из больницы «Бикур-Холим», отовсюду раздавались крики и вопли вперемешку со стонами раненых. В этой суматохе солдаты с трудом установили заграждение вокруг места, где разорвался снаряд, чтобы здесь не толпились люди, и стали эвакуировать раненых.

Рахелика была в магазинчике возле «Рахму», когда эхо взрыва достигло ее ушей. Она бросилась бежать.

– Подождите минуточку, – пыталась остановить ее хозяйка магазина, – нужно сначала понять, с какой стороны обстреливают.

Но Рахелика уже перебежала дорогу, едва не попав под копыта лошади, тащившей телегу, и со всех ног мчалась домой. Ее гнала неведомая сила, она словно чувствовала: случилось нечто ужасное. Только бы не Боазико, только бы не Габриэла!

Когда она, совершенно обессиленная, добежала до дома, у входа уже толпились люди. В панике она ворвалась внутрь и, увидев, что Боаз и Габриэла живы-здоровы, с облегчением перевела дух. Слава богу! Зря она испугалась…

– Что делают здесь все эти люди? – спросила она Розу.

– Услышали взрывы – и пришли сюда послушать радио, узнать, что случилось.

– А Луна?

– Она же пошла в «Закс и сын»; наверное, скоро придет, как только начнут пропускать, – ответила Роза и занялась своими делами.

Она не собиралась волноваться из-за Луны. В конце концов, у нее есть Габриэль, о котором нужно заботиться, на керосинке готовится авас кон ароз, ну а Луна наверняка скоро вернется.

– Нужно пойти ее поискать, – распорядился Габриэль.

– Пошли, Бекки, сбегаем в «Закс и сын», – позвала сестру Рахелика.

– Только осторожно! – умоляла Роза. – На улице очень опасно, идите только туда, куда солдаты разрешают. Не стройте из себя героинь!

Ох, лучше бы дочери остались дома и не выходили в такое опасное время… Но она понимала, что Габриэль не успокоится, пока не объявится Луна, живая и невредимая, так что оставалось только молиться, да еще терпеть недовольное лицо Габриэля, которому осточертел уже авас кон ароз. Но что можно сделать, скажите на милость, если ничего не купить, кроме риса и фасоли?

Сестры неслись по улице Агриппас, вопреки просьбе матери ускользая от солдат, которые не пропускали в район взрыва, выбирая кружные пути, переулками, между обломками рухнувших домов, стараясь не замечать пятен крови на мостовой. К магазину «Закс и сын» они прибежали уже почти не дыша – и обнаружили, что он наглухо заперт.

Словно охваченные амоком, они помчались вверх по Яффо, к «Бикур-Холим». Ворвавшись в больницу, сестры принялись искать Луну по всем отделениям, но ее нигде не было.

– Может, она уже дома? – с надеждой предположила Бекки.

– Будем искать дальше, – решила Рахелика.

Они перешли дорогу и побежали в «Хадассу». Там они ее и нашли.

– Ее ранило снарядом, – сказали им. – Ранило тяжело. Она сейчас в операционной, врачи пытаются спасти ей жизнь.

Сестры опустились на холодный каменный пол и, обнявшись, разрыдались.

– Я не должна была соглашаться, чтобы она выходила из дому в такое время, – плакала Рахелика. – Зачем я дала ей уйти просто так? Я же понимала, что «Закс и сын» закрыт, что никто не покупает одежду в такое время, что на улице смертельно опасно, – зачем я дала ей уйти!

– Папа тоже понимал, – возразила Бекки. – И Луна понимала, просто она уже задыхалась в дому. Ей нужно было почувствовать, что она тоже на что-то способна. Ты же видишь, она не очень-то привязана к ребенку, ей с ним тяжело. Я больше переживала за ребенка, чем за нее, но я видела, как ей тоскливо. Ей просто необходимо было выйти из дому.

– Поэтому я и уговаривала отца, чтобы он позволил ей выйти на работу, – сказала Рахелика. – Поэтому я и устроила целый спектакль перед мамой, доказывая, что Луна может спасти семью теми грошами, которые зарабатывает в магазине. Бедная Луника! Я уверена, она тоже в глубине души понимала, что ничего ей не светит, что магазин закрыт и Закс сидит дома, как все. – Что будет, если она умрет? – рыдала Бекки. – Габриэле только полгода, и уже сирота?

Они плакали друг у дружки на плече, пока Рахелика не спохватилась:

– Нужно поговорить с врачами! Узнать, как обстоят дела, и пойти рассказать папе и маме.

– Как мы расскажем об этом папе? – Бекки не могла унять слезы. – Он и так еле жив; если он узнает, что Луна тяжело ранена, это его доконает!

– Потом подумаем, как рассказать. Пока что нужно найти врача.

Шли часы, но Луна все еще была в операционной. – Иди домой, – велела Рахелика Бекки. – Они там, наверное, с ума сходят от волнения. А я останусь здесь, пока не закончится операция.

– Я отсюда не двинусь! – заупрямилась Бекки. – Если уж на то пошло, идти нужно тебе – чтобы покормить Боазико и дать бутылочку Габриэле, они там небось уже заходятся от крика.

– О господи! Я совсем забыла! – опомнилась Рахелика. – Напрочь забыла о малышах… Хорошо, ты оставайся, а я пойду расскажу все папе и маме, покормлю детей и мигом вернусь.

– Иди, только будь осторожна, прошу тебя! Я буду здесь.