Королева красоты Иерусалима

Вот так, не выпуская меня из объятий, даже когда я пыталась высвободиться, Рахелика поведала мне мамину историю.

– Твоя бедная мама была мечтательницей, она думала, что она принцесса и что ей полагается рыцарь на белом коне, но жизнь разбила ее мечты вдребезги. Твой папа, увы, не был тем рыцарем на белом коне, которого она ждала, она поняла это вскоре после свадьбы, но было уже поздно, и Луне пришлось смириться с тем, что она получила. Понимаешь, у меня никогда не было больших ожиданий, и все же я встретила мужчину своей мечты – не рыцаря на белом коне, но человека с золотым сердцем. И Бекки нашла себе парня, который души в ней не чает. А вот Луна, королева красоты Иерусалима, промахнулась с выбором мужа. Между твоими родителями никогда не было большой любви. И если поначалу Луне еще казалось, что в душе у нее звучат колокола, то очень скоро звон колоколов превратился в стук молотка по голове. Потом родилась ты, и она надеялась, что с появлением дочки их жизнь изменится к лучшему. Но тут началась война, маму ранило; она пролежала в больнице два года, и там, в больнице, случилось то, что изменило всю ее жизнь.

– И что же случилось в больнице?

– Она нашла своего рыцаря на белом коне.

– Мама нашла своего рыцаря, когда лежала раненая в больнице?

– Он был ранен еще тяжелее, чем она. Сначала они были просто друзьями, разговаривали, делились друг с другом своей болью, своими мечтами о будущей жизни. Но после больницы стали встречаться тайно, никто об этом не знал. Они встречались каждый день. С ним твоя мама наконец узнала, что такое настоящая любовь, что такое жить другим человеком, сливаться с ним душой.

– Мама встречалась с любовником каждый день? – я не верила своим ушам. – Так, может, Рони его сын? – Это исключено, Габриэла, Рони не его сын, он не мог иметь детей, он был парализован от пояса и ниже. Но твоя мама любила его душу больше, чем его тело. Она была с ним счастлива, как сроду не бывала. И сколько я ни предупреждала ее, что она ходит по краю, что подвергает опасности себя и свой брак, она не слушала. Каждый день она оставляла тебя, а потом и Рони на бабушку и Бекки и бежала к нему. А потом он умер, он ведь так и не смог оправиться от своих ран. И когда он умер, умерла и твоя мама. И в этот день твой отец понял, что мама горюет из-за другого мужчины и что она почти все годы, что была замужем за ним, любила другого… В ту ночь, когда умер ее любимый, твой отец пришел ко мне среди ночи и попросил, чтобы я пошла к ним. Он боялся, что Луна покончит с собой от отчаяния, он просил меня побыть с ней, чтобы она ничего с собой не сделала… Твой отец в конце концов простил ее, но их отношения так никогда и не наладились. С тех пор как умер ее любимый, Луна так и не пришла в себя, что-то в ее сердце умерло. До последнего дня она по нему тосковала. Знаешь, что она сказала мне, перед тем как закрыть глаза? Она сказала: «Я не боюсь смерти, Рахелика, я скоро встречусь с Гиди». Так его звали. А твой отец… Что ему оставалось делать, если жена его не любила? Искать утешения у другой женщины. И он нашел его у Веры. Вера любит его и дает ему все то, чего Луна его лишала. И твое негодование несправедливо: мама сама толкнула его в объятия Веры.

Рахелика замолчала. Молчала и я.

Ну вот и вышло шило из мешка. Вот и еще одна из тайн семьи Эрмоза открылась. Кто бы мог поверить, что у моей мамы был тайный роман, что за ее холодной и респектабельной внешностью скрывался настоящий вулкан?..

Несчастная мама… В сущности, она была жертвой военного времени. Она вела двойную жизнь: с одной стороны – замужняя женщина, мать двоих детей, а с другой – вдова с разбитым сердцем, которая так никогда и не оправилась от смерти возлюбленного. Что ж, тогда понятно, почему она примирилась с тем, что у отца есть Вера, и никогда даже не помышляла о разводе. Впрочем, это не мешало ей ненавидеть Веру лютой ненавистью.

Внезапно я увидела свою маму в совсем ином свете – человечную, уязвимую, понятную… И удивительным образом на меня снизошел покой.

Кладбище в Иерусалиме – унылая гора, на которой ничего не растет. Могилы рядами лепятся к скале, и ни одного цветочка, ни одного деревца между ними, голая каменистая гора угрожающе глядит на шоссе. Здесь конец пути, сюда доставляют иерусалимцев, когда приходит их время. Мужчины, женщины и дети, молодые и старые, сефарды и ашкеназы – все находят вечный покой. Сюда привезли дедушку Габриэля и бабушку Розу, здесь же, на участке сефардской общины, похоронили и мою маму.

Думаю, маме не понравилась бы ее могила. Глыба белого мрамора, а на ней выбито: «Здесь погребена моя жена, наша мать, наша сестра, дорогая Луна Ситон, дочь Габриэля и Розы Эрмоза». Слишком простой надгробный памятник для женщины с таким изысканным вкусом и чувством стиля. Мама ведь так любила цветы, но ни один цветок не цвел рядом с ее могилой, чтобы вдохнуть хоть немного жизни в это ужасное место.