Королева Ортруда

Вообще, стиль и форма "Навьих чар" сразу привлекли внимание критики. Своеобразие сологубовского стиля, определившееся еще в его первых прозаических опытах,- употребление глагола без местоимения, короткая фраза, необычные синтаксические конструкции,- все это заслоняло от многих рецензентов само содержание романа. Так, обозреватель газеты "Слово", скрывшийся под псевдонимом "Неблагосклонный читатель", начинает свою статью с утвержде-ния, что "главный интерес "Навьих чар" как современного литературного явления не в содержа-нии романа, а в его форме". Критик приходит к очень интересным и остроумным выводам относительно влияний, сформировавших сологубовский стиль; помимо простой констатации факта большого числа иноязычных слов, как правило "из чуждой русскому уху латыни", включенных в текст романа, он говорит о непосредственном влиянии на Сологуба русской прозы начала XIX века, в основном прозы Карамзина, причем отмечает как влияние на стилистическом уровне, так и заимствования образов и метафор. Впрочем, обращение Сологуба к подобным источникам он оценивает как явление отрицательное. (Неблагосклонный читатель. (А.Измайлов?) Искания и блуждания. - Слово, 1907, № 330, 14 декабря, с. 4.)

Закономерно, что особенности нового романа Федора Сологуба, которые привлекли наибольшее внимание критики и были по-разному оценены разными авторами, остановили на себе и внимание пародиста. Отмечено было то, что выглядело новым, необычным и прежде всего бросалось в глаза. Пародируется необычный стиль Сологуба: "Все на свете кончается, даже купание молодых девушек. Вышли. Как-то вдруг. На землю. На воздух. На. Подножие. Неба". Причудливое смешение реальных событий недавнего прошлого, как, например, революция 1905 года, с чисто фантастическими описаниями и многочисленными любовными сценами тоже нашло свое отражение в пародии: "Алкина была человек партийный. Даже раздеваясь, говорила об агитаторах, даже в объятиях думала о пролетариате" (О. Л. Д'Ор (Оршер О. Л.). Из альбома пародий. "Навьи чары" Федора Сологуба.- Свободные мысли, 1907, № 30, 10 декабря, с. 3).

Обозреватель "Русских ведомостей", подписавший свою статью литерой "И" (вероятно, И. Игнатов, постоянный сотрудник этой газеты), при общем отрицательном отношении к роману, отмечает одну очень важную черту "Творимой легенды", присущую, впрочем, многим произведениям символистов и связанную с ограниченным кругом возможных читателей. Эта особенность насыщенность романа многочисленными символами, знаками, смысл которых раскрывается в других произведениях данного автора. Сологуб вводит в текст романа свои излюбленные символы и темы без всяких объяснений: значение сологубовского "Змея" и "Дракона", суть идеи о вечном противопоставлении лирики и иронии, смысл глаголов "альдонсировать" и "дульцинировать",- все это может быть понятно лишь читателю, основательно знакомому с творчеством Сологуба. (И. Литературные отголоски.- Русские ведомости, № 283, 6 декабря 1908, с. 3.)

В 1909 году А. Измайлов, повторяя, что "роману Сологуба трудно найти параллель в прошлом нашей литературы", старается показать источники, к которым, по его мнению, восходит роман. Среди произведений, оказавших существенное влияние на Сологуба и ясно отразившихся в "Творимой легенде", он называет "Тысячу и одну ночь", "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда, "симфонии" Андрея Белого, "где рядом действовали и мифические центавры, и реальнейшие приват-доценты, и олицетворения стихий,- и Владимир Соловьев ходил по крышам вместе с мартовскими котами". Подробно перечисляя загадочных, по его мнению, персонажей романа, Измайлов обращает прежде всего внимание на смешение "ультрасовременнейших сцен из самого недавнего прошлого" и "откровенного и непринужденного фантазерства". Общее впечатление неутешительно: "...до высоты "Мелкого беса" Сологубу здесь безмерно далеко..." (Измайлов А. Новый роман Ф. Сологуба.- Русское слово, 1909, № 11, 15 января, с. 2).

На выход в свет третьей части "Навьих чар" тот же А. Измайлов откликнулся небольшой заметкой, в которой он, повторив свои замечания о необычности языка и стиля романа, выражает недоумение по поводу перенесения деиствия романа в страну Соединенных Островов, где "действуют люди с итальянскими, испанскими, английскими и французскими именами": "Связь между романами скорее мистическая, чем фактическая". Интересны догадки Измайлова по поводу дальнейшего развития сюжета романа, которые, при всей своей приблизительности, все же оправдались достаточно полно: "Как кажется по ходу рассказа, роман Сологуба еще далек от конца. Танкред, по-видимому, разведется с Ортрудой. Ортруда, по-видимому, станет жертвой политического заговора. Кажется, нужна будет еще новая часть, чтобы округлить этот сюжет, внезапно врезавшийся в историю Триродова и Елисаветы" (А. И(змайлов) Королева Ортруда.- БВ, 1909, № 11228, 25 июля, веч. вып., с. 3).