Королева секретов. Роман об Анне Клевской

— Спокойной ночи, милая, — ответил он и поцеловал ее в лоб.

Ласковое слово смутило Анну, это было так неожиданно. Сбывались слова матушки Лёве: все изменится после свадьбы, и сегодня проявленное друг к другу участие сломало лед. Больше не нужно было хитрить. Генрих открылся ей во всей своей уязвимости, и она выказала готовность помочь. Ему это явно понравилось.

Утром Анна забеспокоилась, вдруг она прочла ситуацию неверно, но нет.

— Доброе утро, Анна, — проснувшись, сказал Генрих. — Который час?

Она посмотрела на каминные часы и ответила:

— Sieben… семь.

— Правда? Тогда я должен идти. У меня встреча с послами. — Морщась от боли, он сполз с кровати, прошел по комнате и взял свой халат. Надев его, вернулся к постели, взял руку Анны и поцеловал, сказав: — Всего доброго, дорогая. Я приду к вам сегодня вечером.

Этой ночью дела шли не лучше, и следующей тоже. Матушка Лёве говорила правду. Король был импотентом. Когда он пришел к Анне на пятую ночь, то даже не пытался совокупиться с ней. Они лежали и вели неловкую беседу, потом Генрих встал и предложил ей сыграть с ним в карты.

— В сент, ja?

— Как вам угодно, — согласился он.

Победив в первой партии, он похвалил свою партнершу:

— Вы хорошо играете, Анна, — а потом предложил: — Давайте я теперь научу вас играть в примеро.

Анна обнаружила, что ей приятно находиться в его обществе, и подозревала, что ему тоже нравится быть с ней. Он старался, как мог, создать легкую атмосферу и помочь ей понять его слова. Потом даже попросил научить его нескольким словам по-немецки. Спать они легли после двенадцати.

Генрих вернулся к ней на следующую ночь, и еще раз, и еще, пропустив одну. Порядок был заведен. Король, очевидно, бросил притворяться, что пытается привести их брак к необходимому завершению, потому что даже не пробовал прикоснуться к жене. Вместо этого они играли то в карты, то в шахматы или просто ложились спать. Страхи Анны начали отступать.

Хотя она продолжала болезненно сознавать свою ограниченность. Языковой барьер не позволял говорить об интимных вещах и вести непринужденную беседу, что могло бы пробудить более глубокие чувства между ними. Как и чем можно очаровать мужчину — об этом она понятия не имела. Развлекать Генриха музыкой и танцами не могла, поскольку ни того ни другого не умела. Что ей оставалось? В ее силах было предложить супругу теплый прием и демонстрировать, как ей нравится его общество. Но достаточно ли этого?

Глава 11

1540 год

Анна была замужем меньше недели, когда лорд Кромвель попросил у нее аудиенции. Она держалась с ним настороже, понимая, что он знает мысли короля и может сказать вещи, которые ей не хотелось бы слышать. Кромвель обладал большой властью, которую мог использовать к ее пользе или во вред, и хотя Анна предложила ему дружбу, она не знала, что получит взамен.

Принимать государственного секретаря она решила, сидя на троне под балдахином, чтобы подчеркнуть свой ранг. Это придавало ей уверенности.

— Ваша милость, — сказал Кромвель, целуя ей руку. Когда он поднялся из поклона, глаза его были бесстрастными, ничего-то по ним не угадать. — Я пришел к вам по деликатному делу.

Сердце Анны пропустило один удар. Неужели король пожаловался ему, что она не девственница? Прошу тебя, Господи, только не это!

— Его величество не хочет обижать вас, мадам, но он просит, чтобы вы перестали носить немецкие платья. Вы королева Англии, и он хотел видеть вас одетой в английские наряды.

А она-то боялась, что ее сейчас отправят в Тауэр!

У Анны с собой были английские платья, сшитые для нее мастером Уилкинсоном. Большинство так и остались ненадетыми, потому что даже на большом расстоянии от Клеве неодобрение матери обладало серьезной сдерживающей силой. Она подумала обо всей той немецкой одежде, которую приказала сшить для нее мать: столько денег и труда потрачено напрасно! Но сильнее всего ее огорчало, что Генрих сам не завел разговора об этом, а прислал Кромвеля. Вот чего стоила их дружба! Она не смела встретиться взглядом с Сюзанной, которая переводила беседу.

— Милорд, я, как обычно, готова повиноваться желаниям короля, — сказала Анна Кромвелю, — но мои немецкие платья стоили огромных денег.

— Мадам, вы можете послать за портным в любое время. Король возьмет на себя оплату их замены на наряды, которые придутся ему по вкусу.

— Прошу вас, поблагодарите от меня его величество, раз уж он предпочел обсудить этот вопрос через вашу светлость. — Кромвель строго взглянул на нее, но она решила проигнорировать это. — А что насчет костюмов моих немецких дам?

— Им тоже рекомендуется носить английские платья, и я уверен, вы поймете это правильно.

— Разумеется, — сказала Анна, вставая. — Что-нибудь еще, милорд?

Кромвель с поклоном удалился.

Анна посмотрела на своих фрейлин, понимая, что ее у них на глазах поставили в неловкое положение. Из-за слов Кромвеля она чувствовала себя так, будто нанесла королю какую-то обиду, когда намерением матери было отправить ее в Англию одетой с такой роскошью, которая не посрамила бы чести не только Клеве, но и короля Генриха.