Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая

Он погружен в преподавание, в переводы статей и книг, а она завершает свой роман, который публикуется по частям. По рекомендации Меира Яари она принята в Общее Израильское Движение кибуцев на особом статусе, и не надрывается, как все на общих работах, ведет себя замкнуто. Этим недоволен Элиэзер Акоэн, ответственный за хозяйство и экономику “Ашомер Ацаир”: “Почему должны давать Наоми такую привилегию? Писатель Натан Шахам не помнит, чтобы была такая привилегия, и, несмотря на это, сочиняет романы”. Израиль уязвлен. Наоми работает сверх своих сил, до полного истощения. И вот, один из его друзей, один из важнейших лидеров Движения “Ашомер Ацаир” присоединяет свой голос к врагам.

Во всех проблемах Элиэзер ищет козни ревизионистов. Израиль говорит ему: “Ты действительно думаешь, что в ежовых рукавицах Вейцмана или, наоборот, от его ласковых поглаживаний, англичане решили покинуть нашу страну? Ты думаешь, что “Хагана” и военные организации ЭЦЕЛь и ЛЕХи изгнали англичан? Особенно после взрыва в иерусалимском отеле “Царь Давид” и казни английских сержантов людьми ЭЦЕЛя”, англичане отчаялись, истощив свои силы в борьбе с евреями?”

“Ты еще превратишь этих мерзавцев в героев. Ты забыл, какой ущерб они нанесли еврейскому анклаву – Элиэзер вспоминает трагедию корабля “Альталена. – Ты забываешь, что они везли оружие ревизионистам”.

Но Израиль оценивает это событие по-иному.

ЭЦЕЛЬ получил оружие и боеприпасы и согласился передать его армии. Руководство боевой организации требовало лишь включить его, как отдельное самостоятельное подразделение, в Армию обороны Израиля.

Но Элиэзер верит трактовке партии МАПАЙ, которое пошло на расстрел еврейского судна и гибель евреев, лишь бы оружие не досталось их политическим противникам.

Элиэзер был бойцом “Хаганы”, представляющим Рабочую партию. Он до сих пор уверен в том, что его жизни угрожают люди ЭЦЕЛя и ЛЕХИ.

Израиль настаивает: еврей не должен убивать еврея. Бен-Гуриону утверждает, что в одиннадцать часов и пять минут он дал указание офицеру Ицхаку Рабину прекратить орудийный огонь. Рабин же заявил, что не получал такого приказа. Израиль не верит этим заявлениям.

Элиэзер пользуется уважением среди кибуцников. Но Наоми видела его в иных обстоятельствах. Они ехали вместе в автобусе. И Наоми видела, с каким отвращением этот функционер смотрел на восточных евреев. Они заполнили автобус корзинами с курами, овощами, и запахи смешивались острым запахом пота. На каждой остановке в автобус втискивались новые и новые подобные пассажиры. Теснота была невероятной. Водитель нервничал, пассажиры кричали, соревнуясь, кто громче и пронзительней. Все говорили по-арабски, ругались.

“Ну, какая логика в депортации местных арабов, если привезли сюда этих новых арабов!” – Элиэзер морщил нос и тяжело дышал.

Наоми не могла успокоиться: один из руководителей Движения так говорит о евреях?! Она возмущенно рассказала об этой поездке мужу, и тот при случае сказал приятелю:

“Элиэзер, свое мнение ты можешь выложить, кому хочешь, только не Наоми. У восточных евреев такая же еврейская голова, как у нас с тобой. Еще одно поколение, и они обойдут тебя!”

Мечты Наоми о солидарности, любви к человеку, стране обществе, развеялись от соприкосновения с реальностью. Она не принимает различия между евреями. Она не может согласиться с тем, что многие считают восточных евреев менее развитыми, чем евреи из Европы. Она болезненно реагирует на любые проявления расизма.

Но окружающие ее спокойно воспринимают, когда слышат: “Дети репатриантов из восточных стран никогда не поднимутся до уровня ашкеназов”.

И что говорит Израиль об этом?

“Есть разные общины еврейского народа, и это следует принимать как нечто, само собой разумеющееся”.

Она же считает, что есть разница между интеллектом и интеллигентностью. И не вина ее учеников из Марокко, что они воспитывались в иной среде.

Отрицательные проявления в израильском обществе она относит к проблемам народа, обновляющего свое национальное бытие на земле предков.

Старожилы помогали и помогают новым репатриантам преодолевать трудности абсорбции. Постепенно патриотизм и стремление противостоять трудностям ведут к сплочению общества. Вот только как преодолеть этнические предрассудки? Но ее муж полон оптимизма. Он надеется на построение образцового социалистического общества в кибуцах. Это общество своей свежестью и своими нравственными ценностями будет влиять на всю страну.

Беременность ее продвигается и осложняется. Существует опасность для ее жизни и жизни плода.

Она подключена к инфузии, и ей запрещено сходить с постели. Она проклинала две прежние свои беременности, а на этот раз счастье кружит ей голову. Ведь это – ребенок Израиля, и он каждую свободную минуту проводит у ее постели. В счастье и страхе каждый из них погружен в себя. Оба пытаются представить себе будущего ребенка. Ожидание его рождения усиливает чувство одиночества и заброшенности старшей дочери, проходящей действительную службу в армии.

“Ты плохая мать. Нельзя тебе рожать детей. Ты не умеешь быть матерью!” – решительно говорит дочь.