Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая

«Шошана Хар-Цион, сестра Меира. Брат и сестра очень близки друг другу. Мать их, Сара, живет в Старом городе в Иерусалиме. Их семья, выходцы из Испании, уже в седьмом поколении живут в стране. Сара – женщина прямая, мужественная, и при этом очень доброжелательная. Я очень люблю эту семью. В моих глазах она символизирует нашу страну, какой она должна быть. Люди они сильные с жесткими характерами, не очень улыбчивые, но настоящие. Меир служит в секретном воинском подразделении. О нем говорят, что он бесстрашный воин, преданный родной земле. Скромен, хладнокровен.

Наоми, когда ты ночами слышишь завывание шакалов, знай, что Меир получил отпуск из армии. Он любит сидеть на горе Гильбоа, и подражать плачу шакалов. Они слышат его, и отвечают разными голосами, прямо целый хор».

Спустя некоторое время траур охватил кибуц Бейт Альфа, да и всю страну. Шошана и ее друг Одед, бесшабашные любители природы, пошли в поход в горы Иудеи. Они планировали подняться со стороны Эйн Геди, по руслу ручья Аругот, пройти по возвышенности и спуститься к древней крепости Масаде. Они дошли до Эйн-Геди, и в тот же вечер были атакованы бедуинами над ручьем Аругот, в нескольких километрах по ту сторону границы. Бедуины, стреляя, приближались к ним. Первым погиб Одед. Шошана успела бросить несколько гранат в сторону нападающих. Спустя шесть недель сотни военных, полицейских, при содействии авиации, прочесали эту местность. Бедуины, служившие в армии следопытами, нашли по ту сторону границы тела Шошаны и Одеда под грудой камней в русле вади Аджар. Шошане было восемнадцать лет, когда в декабре 1954 прервалась ее жизнь.

После этой трагедии, между Сарой и Наоми возникла крепкая дружба. Сара была на редкость откровенна с новой подругой, отнеслась к ней, как к члену своей семьи, рассказала ей историю своих предков. Она говорила о неодолимой семейной страсти к свободе, передающейся из поколения в поколение, об их тяге к открытым пространствам, не считающейся ни с какими препонами и границами. Семья ее матери была одной из первых, которая покинула пределы Старого города Иерусалима и перешла жить в квартал Монтефиоре – «Мишкенот Шаананим» (Жилища безмятежных). Когда ее мать вышла замуж, она вернулась в Старый город. Но закрытые стены мешали отцу. И когда родился сын, он перешел на сельскохозяйственную работу в Ришон ле Цион. Сару, как и отца, стесняли узкие переулки и стены. С юности она рвалась странствовать по миру. Сначала поехала в Багдад, чтобы стать воспитательницей в еврейском детском садике. Пересекла на арабском такси с пятью арабами пустыню по дороге в Сирию. Из Багдада уехала в Париж – учиться в Сорбонне, и затем оттуда вернулась в страну Израиля и поселилась в Герцлии. Здесь в 1933 она вышла замуж и родила в 1934 сына – Меира Хар-Циона. Когда ему исполнилось три года, семья переехала в Ришпон. Во время погромов 1936 родилась дочь Шошана, характером, как близнец, похожая на старшего брата. С началом Второй мировой войны родилась дочь Рахель. И так, под знаком войн, происходили основные события в семье. Когда грянула война за Независимость, семья разделилась. Мать с двумя дочерьми перешла в кибуц Бейт Альфа, отец и сын Меир – в кибуц Эйн Харод.

«Фортепиано, как говорится, стало последней соломинкой, сломавшей хребет верблюду я хотела воспитывать детей не так, как было принято в тридцатые и сороковые годы. Живя в Ришпоне, мы купили фортепиано, которое также укрепило дружбу между Шошаной и Меиром. Время от времени мы устраивали в доме концерты. Но фортепиано все время вызывало в семье скандалы. Отец моих детей хотел его продать и на вырученные деньги купить корову. Я была против, и фортепиано оставалось на месте. Однажды я уехала на неделю из дому в Иерусалим, ухаживать за больным отцом. Когда он немного пришел в себя, я вернулась. Но меня ожидало тяжкое разочарование. Мой муж осуществил свою угрозу, обменял фортепиано на корову. Я не могла смириться с его предательством, и окончательно рассталась с ним. С детьми уехала к брату в кибуц. Кстати, спустя немного времени, корова издохла.

Расстояние не ослабило связи брата с сестрой. Вместе они уходили в походы, нарушая границы, стеснявшие их. Они странствовали, как по открытым, так и запрещенным для посещения местам – Издреельской, Иорданской долинам, и долине Бейт Шеан. Их очаровывала красота пейзажей, волновали хребты гор, возносящиеся в небо. Брат и сестра были очарованы природой Израиля. Какая-то таинственная сила заставляла их преодолевать трудности, чтобы добраться до манящей, словно бы, дремлющей, вершины. Они исходили вдоль и поперек всю страну, не обращая внимания на предупредительные надписи – «Стой! Перед тобой – граница!» Подчиняясь лишь страсти к свободе, они шли по местам, где еще не ступала нога человека. Влюбленные в природу, они чувствовали себя властелинами пространств, и шли «по долинам и по взгорьям», как поется в песне, упиваясь свободой юности.