Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая

И тут взорвался Агнон: «Арабы – не мой народ и это меня не касается! Мы будем жить рядом, но не вместе!» Его слова, как острый нож, рассекают тишину гостиной.

С волнением встречают Наоми в кибуце. «Ты видела Сартра?!» «Ты пожимала руку Сартру?!» Каждый, проходя мимо нее, останавливается, чтобы спросить о «гении». И все удивляются, почему не пригласили Израиля. Она отвечает: «Израиль не хотел встречаться с Сартром». Они говорят: «Это похоже на такого сноба, как он». Что же касается самого Израиля, лицо его пылало, когда она вкратце подвела о встрече с Сартром: «он маленький, уродливый и ужасно поверхностный».

Израиль пытается работать, как все, но работа с термостатами, забирает остаток сил. Очень редко он высказывает свое мнение в дискуссии. Он не может принять влияние экзистенциализма, основанного на примитивных инстинктах, и об этом говорит на диспуте по вопросам молодежного движения в США и его влияния на образование. На собрании членов кибуца он не промолчит, когда будут обсуждать проблему битников, приезжающих поработать в кибуцах. Гольдштейн-Голан, как и многие руководители системы образования, беспокоится о том, как свободный образ жизни битников повлияет на молодежь страны. Битники проповедуют свободную любовь, пользуются наркотиками, странствуют с места на место, нарочито небрежно одеты, не стригутся, слушают джазовую музыку, рок, поп. Израиль считает это бунтом молодых, подобно буре, захватившим западный мир.

«Молодое поколение пытается поднять свой флаг».

«Даже подумать нельзя, что такой социалист, как наш товарищ Израиль поддерживает битников», – говорят члены комитета по образованию кибуца.

«Первым делом, они борются против буржуазных тенденций. Они клеймят мещанство, обогащение, консерватизм, прагматизм буржуазного слоя общества, агрессивность, требуют от своего правительства вывести американских солдат из Вьетнама. Они хотят изменить характер американского общества с его ненасытным стремлением к материальному обогащению, они приносят в мир свежий ветер обновления».

Пропасть отделяет подход к образованию Милека из кибуца Мишмар Аэмек от подхода Исраэля Розенцвайга. На собрании членов кибуца Бейт Альфа Милек выступил с вдохновенной речью о «новом образовании». Он – ярый противник школы американца Джон Дьюи и внешней дисциплины. В отличие от Дьюи, который тяготел к синтезу старой воспитательной системы с новой системой, Милек считает их слияние невозможным. Но вслед за Дьюи, он верит в естественное любопытство ребенка, в его свободную активность по освоению материала. Милек считает, что если ребенок предпочитает сидеть на ветке дерева во дворе вместо занятий в классе, следует оставить его в покое.

Израиль резко выступил против этой теории. «Мы учились в определенных рамках, – сказал уверено, – всю жизнь мы срываем плоды образования, которое получили, и получаем от них удовлетворение. Чего вдруг вы хотите отобрать у наших детей традиционное образование? Без рамок дисциплины, дети вырастут дикарями. Они предпочтут дисциплину слишком большой свободе. Неужели все хорошее вырвется из ребенка, если мы предоставим ему полную свободу – творческое начало, открытость, хорошие отношения с окружением – и воспитатель не вмешается, чтобы разглядеть необычность и своеобразие каждого ребенка, его наклонности, его характер? Утопия!»

Новое воспитание дает его дочери свободу выразить все свои капризы. Она сидит на ветках деревьев во время уроков, и учителя не требуют от нее войти в класс. Что произойдет, если такое попустительство распространится по всей стране?

Израиль чувствует себя птицей, которой общипали перья, готовой идти под нож. Он заперт в четырех стенах. Молодежь приходит к нему послушать его мнение, но не поддерживают его, как в прошлом.

Не оправдалась его надежда на новое поколение. Молодежь склоняется к левым взглядам. Сплетни, гуляющие по кибуцу, причиняют ему страдания. Переход его, человека старого и больного, в квартал молодых вызывает недовольство. «Каждый раз, когда я вхожу в эту квартиру, то ощущаю укол в сердце». Подвергаемый критике со всех сторон, он опускает жалюзи и лежит в маленькой темной комнатке.

«Я потратил свою жизнь впустую. Был погружен в мечты, и очнулся. Я занимался самообманом, Наоми. Обманывал себя тем, что создам новое поколение, которое произведет революцию. Ошибся. Поколение, пришедшее нам на смену, – серое и невзрачное. Кибуц – не самое лучшее изобретение человека на земле».

На склоне лет он с болью критикует направление развития израильского социализма:

«Рабочая партия Израиля подобна всем тоталитарным политическим режимам в мире. Она похваляется созданием высокой цивилизации, но не озаботилась развитием высокой культуры».