Королева в тени

– Вы будете указывать мне, вашему королю?

– Да, милорд. И пустите сюда всех, кто хочет подойти поближе.

– Это быстро истощит его силы и иссушит в нем жизнь, вы этого хотите? Мой сын не желает никого видеть. – Эдуард поднял руку и взглянул в сторону слуги, который ждал, чем кончится наш спор. – Закрыть дверь, я сказал.

– Нет, милорд. – Я тоже повернулась к слугам: – Оставить двери открытыми, я сказала.

В этой битве характеров я не должна была уступить.

– Почему вы это делаете? – Эдуард развернулся, чтобы снова отменить мое распоряжение; от досады и безысходности на лбу его появились глубокие складки, а плечи бессильно поникли. – Я что, уже не властен в собственной стране?

Вся моя решимость настоять на своем ушла, отодвинутая на задний план глубоким сочувствием; подойдя к Эдуарду, я положила руку ему на плечо и отвела обратно к стулу возле кровати Неда. Его сын был самым ярким драгоценным камнем в его короне, самым отважным из его рыцарей, который со временем мог бы стать лучшим среди королей.

– Вы сами все увидите, – сказала я, встав перед ним на колени, как самая незначительная из его подданных. – Вы по-прежнему король. И поэтому я стою перед вами на коленях. Но сейчас Неду нужно другое, и мы не должны этому мешать. Это было бы жестоко с нашей стороны.

Эдуард посмотрел на меня сверху вниз.

– Тогда поступайте, как должно. – Он с чувством сжал мои ладони. Мы впервые были с ним заодно, и все ради того, чтобы принести утешение его сыну.

Я кивнула слугам.

Я знала, что Нед надеялся на то, что сейчас произойдет. Не об этом ли мы говорили с ним глубокой ночью уже перед самым рассветом? Я пустила слух, что принц Уэльский и бывший принц Аквитании доживает свои последние часы. И сейчас сюда пришли все те, кто знал Неда всю его жизнь и всю свою. Слуги – чтобы на прощание поцеловать ему руку. Его бывшие рыцари, долго и успешно воевавшие под его началом, – чтобы преклонить колено у смертного ложа их великого в прошлом полководца и отдать ему дань уважения. Жители Лондона – чтобы попрощаться с ним. Его братья Йорк и Глостер – чтобы тихим голосом высказать слова почтения. Мои сыновья Томас и Джон тоже отдали ему должное, как человеку, направившему их карьеру в нужное русло своей властной рукой, как любой отец поступил бы по отношению к своим родным сыновьям. По-видимому, все-таки хорошо, что мы вернулись в Вестминстер. Эти проявления любви доказывали, что для всех было тягостно переживать его нынешнее состояние.

Когда начало казаться, что мне уже больше не выдержать, я вдруг заметила нового человека и узнала его – знакомые геральдические знаки с преобладанием красного, белые и серебристые ромбы на груди его свиты, оставшейся в дверях. С понуренной головой, встав на колено у кровати принца, он поцеловал ему руку. Когда-то они вместе сражались и вместе побеждали. Когда-то он сражался и рядом с Томасом. Только для Томаса он был безнадежно потерян, хотя и не на поле битвы.

Я наблюдала за ним, переключив внимание со своего умирающего мужа на него, и сердце мое согрелось давним добрым чувством, несмотря на все остальное, что было между нами. Уилл превратился в мужчину, каким и должен был стать. По-прежнему благовоспитанный, по-прежнему легковозбудимый, но при этом отличный солдат и хороший человек, сделавший себе имя и без невесты королевских кровей. Он верой и правдой служил Эдуарду, как раньше это делал его отец. Я улыбнулась, но немного печально. Потому что в свое время не принесла ему ничего, кроме разбитого сердца и неприятностей.

После моего возвращения из Аквитании наши с ним пути пересекались редко и только по разным незначительным поводам. Когда я сейчас подошла к нему, то не удивилась, заметив на его глазах слезы, которые он торопливо вытер, после чего взял мою руку и аккуратно пожал ее, как старому другу.

– Прости, Джоанна. Сейчас нет времени надолго впадать в уныние, но мы теряем действительно великого рыцаря. И славного короля.

Я сжала его руку, пытаясь подавить свою эмоциональную дрожь – и его дрожь тоже. И вдруг обнаружила, что крайне нуждаюсь в друзьях, которые будут горевать об этой утрате вместе со мной.

– Он был рад увидеть тебя здесь.

– Я даже не понял, узнал ли он меня.

– А я уверена, что узнал. Ты ведь был одним из самых надежных его друзей по оружию. – Я перевела беседу в более спокойное русло, чтобы он успел оправиться от этого потрясения и взять себя в руки. – Как поживает твоя жена? – Хотя мне лично было мало дела до нее – разве только в том плане, что это касалось Уилла. Он заслуживал обрести немного счастья рядом с женщиной, которая должна была стать для него лучшей женой, чем я. Меня захлестнула волна сочувствия и раскаяния за свое поведение по отношению к нему. Вот уж поистине утро сожалений.

– Элизабет благоденствует, – ответил Уилл. – Как и мой сын. Я сделаю из него хорошего солдата. Не думаю, что этот мир с Францией переживет меня.

– Да, я тоже не жду этого. Договор в Бретиньи в конце концов все-таки рассыпался в прах.

Он нервно прокашлялся:

– Мне очень жаль, что ты потеряла в Бордо своего сына.