Королева воинов

Кассий, с расширившимися от возбуждения глазами, рванулся через толпу и впервые в жизни увидел ее без одежды; как и все, он был восхищен. Густые волосы Боудики струились, огненным водопадом ниспадая до талии. Эта царственная красота задела не только пасынка покойного короля, но и многих из римлян.

Дециан повернулся к слугам и приказал:

— Возьмите девчонок и отведите в барак к ветеранам. Пусть те обойдутся с ними так, как захотят. — И вдруг обернулся к Кассию: — Не захочешь ли ты развлечься со своими сестрами?

К ужасу своему Боудика увидела на его лице вожделение и окончательно решила: что бы ни случилось с ней самой, Кассий умрет самой жестокой из всех смертей.

— Нет, благодарю, — ответил предатель. — Я предпочитаю женщин постарше.

Прокуратор пожал плечами и кивнул одному из солдат:

— Отведи их, пусть ветераны позабавятся.

— Нет! — в ужасе закричала Боудика. — Делай со мной, что хочешь, но не трогай моих детей! Умоляю тебя, Дециан, оставь их! — В отчаянии она бросилась к Кассию: — Ради твоего отца, молю тебя, не позволь им тронуть моих дочерей!

Слезы хлынули из ее глаз, но гаденыш лишь ухмыльнулся, взглянув, как девушки отбивались от схвативших их солдат:

— Я же говорил, что тебе не нужно было выходить замуж за моего отца. Я всегда знал, что однажды ты окажешься передо мной голой и беззащитной.

С этими словами он повернулся и тоже направился к баракам.

Боудика пыталась вырваться, выкрикивала имена своих дочерей — их, плачущих, уже уводили, — но вырваться из стальной хватки солдат не могла.

Прокуратор кивнул, и один из солдат развернул кожаный кнут. Люди в толпе, мгновение назад ужасавшиеся участи детей, теперь повернулись к Боудике и увидели первую кровавую полосу на ее спине. Кожаный хлыст просвистел в воздухе и снова врезался в плоть. Боудика вскрикнула, и на ее спине появилась очередная кровавая рана. Потом боль стала слишком сильной, ее ноги подкосились, и она рухнула на землю.

Взглянув на несчастную, палач приблизился, чтобы удостовериться в действенности своих усилий. Он вообще предпочитал бить лежащих, потому что это было куда удобнее. После четвертого удара Боудика перестала понимать происходящее.

Еще находясь в бездне беспамятства, она услышала пение птиц на деревьях. Возвращение в сознание было трудным и сопровождалось нарастающей болью. Чудовищной, такой, что она подумала: лучше бы ей умереть. Она слышала какой-то звон и пыталась понять, что это, но боль была слишком сильной. Все, что она могла слышать, — это далекий плач. Плач ребенка.

Она попыталась открыть глаза, но даже это оказалось слишком больно, веки словно были сшиты толстыми, грубыми нитками. Пошевелив пальцаг ми, она почувствовала под ними грязь, а затем холод, пронизавший вдруг до дрожи. Если бы только она могла подняться и увидеть, что с ней!

Сильная рука осторожно обняла ее за плечи и попыталась приподнять. На лицо полилась вода. Только ощутив ее на губах, женщина поняла, сколь велика была жажда. Но сильнее всего была боль — режущая, рвущая боль в ногах и спине. Почему ей так больно?

— Боадицея?

Мужской голос.

— Королева Боадицея, ты слышишь меня?

Знакомый голос, однажды она его уже слышала.

Она умерла? Нет, это не Прасутаг, но голос знакомый.

— Выпей вина, это вернет тебе силы, Боадицея…

Она попыталась сделать глоток, но это тоже было слищком больно. Что это за голос? Какой язык?.. Кажется, это латынь. Марк Вителлий?

Она смогла наконец приоткрыть глаза, но свет был невыносим. Попыталась крикнуть, но с сухих губ так и не слетело ни слова.

— Не пытайся говорить, Боадицея. Просто выпей вино. Оно освежит.

И вдруг к ней вернулась память. И сознание сразу затопила волна ужаса. Ее дочери! Превозмогая боль, она все же открыла глаза и прохрипела:

— Каморра? Таска?

— Они здесь. Таска спит, Каморра в беспамятстве. Я согрел их и уложил. Они в безопасности.

— Что случилось? — прошептала она.

— Я скажу позднее. Сейчас тебе нужно отдохнуть, и я…

— Что с ними?!

По затянувшемуся молчанию она все поняла.

— Они сильно истерзаны?

Он покачал головой:

— Это ты сильно истерзана. А о них можно будет говорить, когда…

— Что случилось?!

— Много мужчин утолили свою похоть с твоими дочерьми. Я остановил кровь, но, когда нашел их в бараках, они были близки к смерти от боли и шока. Их тела были не… Они слишком малы для… Но они молоды и сильны, они смогут поправиться. Как и ты, Боадицея. Твоя спина очень плоха, но я остановил кровь и смазал раны бальзамом, чтобы они зажили быстрее. Это очень болезненное средство, но так лечат раны после битвы, оно действует. Я смешал бальзам с целебной мазью из молотой пшеницы и масла и наложил повязки с ней на твою спину. Со временем все вы поправитесь. Когда станет лучше, вы сможете вернуться домой. Я купил для вас повозку. Как только вы сможете передвигаться, я постараюсь, чтобы ваш путь домой был спокойным.

Боудика попыталась сесть, но от рывка спину пронзила невыносимая боль, и она снова упала. Однако боль в сердце была куда сильнее.

— Сколько я так пролежала7 Когда я была… Где я? — спросила она.