Королева восстанет

Бенедикт явно подбирал слова. Не уверена, что когда-либо видела его таким измученным.

– Произошло нападение, – в конце концов начал он.

Я в ужасе уставилась на него:

– На что?

– На меня. Красный Дождь инсценировал автокатастрофу. Они намеревались убить меня в возникшем хаосе. И им бы это удалось, если бы ты не защитила меня ценой своей жизни.

Я с трудом села и прислонилась к изголовью кровати рядом с Бенедиктом. До меня по-прежнему не доходило, что все это значит, но теперь, по крайней мере, в голове сложились очевидные вещи.

– Вот откуда шрам, – сделала вывод я и снова ощупала его свободной рукой. Кожа чувствительная, но, похоже, процесс заживления шел нормально.

– Серебряный кинжал, – тихо пробормотал Бенедикт, проследив взглядом за движением моих пальцев. Его лицо помрачнело.

Мне бы очень хотелось спросить, с чем связана его внезапная близость ко мне. Но я не осмелилась поднимать эту тему. Как будто он трусливый зверек, которого можно спугнуть необдуманным движением.

– Давно я здесь лежу? – вместо этого поинтересовалась я.

Бенедикт оторвал взгляд от моего живота и перевел его на маленький будильник на прикроватной тумбочке.

– Восемнадцать часов, – спокойно откликнулся он. Судя по всему, недоумение отразилось у меня на лице, поскольку он добавил: – Я дал тебе кровь. Но рана оказалась глубокой. Твоему организму потребовалось время, чтобы затянуть ее и залечить внутренние органы, восполнить потерю крови, срастить кости… – Уголки его рта вытянулись в жесткую линию. – Хелин пришлось вправлять тебе руку. – Бенедикт сделал глубокий вдох и крепче сжал мою ладонь. – Прости меня, Флоренс.

Я нахмурилась:

– Мои травмы – не твоя вина.

Покачав головой, он бросил на меня страдальческий взгляд.

– Не важно, чья это вина. Ты не поверишь, как сильно я обо всем этом жалею. О том, как с тобой обращался. О том, что не верил тебе. О том, что был неспособен понять твои намерения и мотивы. Пока ты пыталась исправить свои ошибки, я только начал совершать свои. И если бы я проявил хоть немного веры в тебя…

– Я ударилась головой во время аварии? – перебила его я, так как после его слов испугалась, что у меня начались галлюцинации. Или что я все еще сплю.

– Ударилась, – настороженно подтвердил Бенедикт и выпрямился. – А что, у тебя болит голова? Хелин сказала немедленно позвать ее, если появится головокружение. У тебя могут быть серьезные трав…

– Бенедикт, – снова остановила я его, но он ничуть не расслабился. – Я в порядке, – заверила я. – А спросила, потому что не понимаю, о чем ты говоришь…

Король запнулся.

– О. – Чуть ли не смущенно он запустил свободную руку в волосы, и только сейчас я заметила, насколько усталый у него вид. Под глазами залегли темные круги, а лицо словно осунулось.

С момента нападения прошло восемнадцать часов.

Насколько я его знала, этот мужчина за все время едва сомкнул глаза и задремал только потому, что в какой-то момент даже король не выдерживает усталости.

– Ты тоже ранен? – сменила я тему.

Слова Бенедикта эхом отдавались внутри меня, подпитывая ту несчастную надежду, которая снова и снова уничтожала меня как в первый раз. Я до сих пор слишком шокирована, чтобы справиться с потоком его признаний. И слишком вымотана, чтобы морально приготовиться к тому, чем они закончатся. Я и так уже не знала, что чувствовать. Бенедикт же лишь еще больше выводил мои эмоции из равновесия.

Тем не менее я нерешительно погладила большим пальцем тыльную сторону его руки. Не в силах ничего поделать, воображала, что еще он, возможно, хотел сказать. Гадала, не закончится ли на этот раз все так, как я мечтала.

– Со мной все в порядке, – произнес Бенедикт. На самом деле это не ответ на мой вопрос, но я решила не настаивать. Вот только он больше ничего не говорил.

Смогу ли я действительно не затрагивать другой вопрос? В отличие от меня, Бенедикт сейчас не растерян и не застигнут врасплох. Он точно знал, что говорит. У него было восемнадцать часов, чтобы все обдумать. Впрочем, это не означало, что в этом есть какой-то смысл. И с чего это вдруг прощать должна я, а не наоборот?

– Почему ты передо мной извиняешься? – еле слышно спросила я.

Бенедикт нахмурил лоб:

– Так поступают, когда совершают ошибки.

– Ты ни в чем передо мной не виноват, – заявила я. У меня перехватило горло. – Это я тебя предала.

Он качнул головой. Взгляд зеленых глаз смягчился – почти так, как он смотрел на меня до летнего солнцестояния. Его пальцы снова сжали мои, и пусть его голос прозвучал тише, я четко улавливала каждое слово.

– Это больше не имеет значения, Флоренс, – прошептал Бенедикт, и меня пробрала дрожь. – Мы предали друг друга, но также и спасли друг друга.

На мгновение я лишилась дара речи. Просто пристально смотрела на Бенедикта. А у меня в груди вели неистовую борьбу надежда и сомнения.

– И что именно это сейчас значит? – шепотом отозвалась я. – Я не понимаю… – И осеклась.

Бенедикт глубоко вздохнул: